сознание настигло меня далеко не сразу; где я вообще оказалась? судя по мягкости постели, роскоши расписных стен и навесному балдахину, я нахожусь прямо в сердце равки - в большом дворце. сколько вообще дней минуло? что произошло за это время? помню лишь, что уснула рядом с николаем, а может и прямо на его плече? помню, что не могла остановить своих слёз, что не могла перестать думать о погибших, что не могла перестать думать о мале оретцеве. осознание захлёстывает меня очередной волной ужаса и горечи, которая оставляет лишь глубокие раны на сердце, которые едва ли когда-то затянутся. где он сейчас? похоронили ли его уже? сделали ли что-то с телом дарклинга?
резко поднимаюсь в постели из-за переизбытка мыслей и волнения, но это едва ли помогает; окружающая комната начинает плыть, казаться искривленной, а пульсирующая боль в плече до сих пор даёт о себе знать. стискиваю зубы, стараясь наладить собственное дыхание, чтобы не провалиться в бессознательное состояние вновь. хотя соблазн велик; ведь там, в мире грёз, всё хорошо - не существует войны и жертв.
но... там же не существовало и моей силы. поднимаю свои руки, окидывая взглядом отсутствующий браслет, касаюсь пальцами своей шеи, не находя ничего. что ж, я определённо теперь не так сильна, как прежде. но... почему я совсем ничего не чувствую? закрываю глаза, стараясь дотянуться до нити света внутри себя, но нахожу лишь гулкую пустоту. это не на шутку пугает, но я стараюсь не паниковать сразу же.

от попыток меня отвлекает женский голос... женя? хотя, кто ещё это может быть? - ты пришла в себя! - сразу же восклицает она с торжеством и нотками волнения, которые возникли, видимо, за время моего забытья. стараюсь сфокусироваться на её лице и выглядеть хоть сколечки дружелюбно, потому что внутри всё клокочет. как бы не сойти с ума только от попыток выглядеть так, словно всё в порядке. хотя, просят ли меня о том?
- сколько времени прошло? - откидываюсь на подушки, стараясь хотя бы сейчас не думать о том дне. о холодном теле мала. о, святые, я не могу не думать! поджимаю губы, чувствуя, как влага наполняется в уголках глаз. встряхиваю ладонями, собираясь пока игнорировать собственные чувства и эмоции. нужно узнать все обстоятельства, нужно быть сильнее, чем я есть.
- три дня. николай вовсю занимается налаживанием дел в стране, даже не позволил себе передохнуть в день прибытия, - это так на него похоже, что я даже не могу сдержать улыбку. как он смог так быстро взять себя в руки? мне бы хоть немного его внутренней силы, а то гляди вот-вот рассыплюсь, как хрустальная ваза. - по легенде принц всё время был в плену у дарклинга. - логично, а что тут ещё можно сказать? правду уж точно нельзя.
- могу я с ним встретиться? - у меня есть уйма вопросов, а ещё может и просьба, которая только назревает. да и нельзя забывать, что я попросила объявить себя погибшей святой, так что нужно взять подробности и на этот счёт. а с кем, если не с будущим королём, обсуждать такое?
женя выглядит немного озадаченно, но потом всё же выдаёт короткое: - думаю, он сам пригласит тебя, когда станет свободнее. - что ж, на это особо ничего и не скажешь.

поэтому мне остаётся только ждать. правда, чем больше времени проходит, чем больше моих встреч отвергают (в силу разных причин и обстоятельств), тем более нервной я становлюсь. я прекрасно понимаю, что у николая уйма дел государственной важности, но неужели у него нет каких-то полчаса, чтобы поговорить со мной? да и вся эта обстановка во дворце смущает меня, словно... словно я предаю какую-то мечту мала, оставаясь здесь и надевая все эти платья. абсолютно дурацкое ощущение, от которого я никак не могу отделаться.
а потом я ещё и узнаю, что меня вовсе не объявили погибшей. но почему он оттягивает? ведь с момента битвы минуло уже приличное количество времени для таких вестей. может быть, он, как и я, надеется на возвращение моих сил, на то, что я буду полезной в качестве живой святой? что ж, тогда это он зря. потому что сколько бы раз я не пыталась воззвать к силе, всё заканчивалось абсолютно ничем. не выходит вызвать даже лёгкий свет на пальцах! я бессильна, я ничтожна теперь.
и потому, когда меня всё же приглашают на ужин, рождается уже вполне чёткая картинка о планах. сомнительных, но всё же. прохожу в столовую, занимаю своё место напротив николая. - спасибо, что решил уделить мне время. - внутри меня сплелось сразу столько чувств, что я сама в них до конца разобраться не могу. ненависть (к себе), боль (к погибшим), раздражение (к николаю, или тоже к себе?). из-за последнего выдаю фразу: - я уже думала, что мы поговорим не раньше, чем через месяц. - хотя, тела уже надо захоронить как можно скорее. ну, и сжечь тоже. - почему ты ещё не объявил меня погибшей? - решаю начать с этого, а затем продолжить тему смертей. - когда будет церемония погребения мала и дарклинга? - разными способами, в разных местах, но всё же.

эта неделя даётся мне довольно непросто; не только из-за ощущения, что я вот-вот рассыплюсь и растворюсь в воздухе, словно меня никогда и не было, но и из-за слишком долгого ожидания. и почему только мне казалось, что я буду приоритетом номер один после всего случившегося для будущего короля? в конце концов, он теперь ответственен за тысячи и тысячи жизней, так что одна из них не имеет глобального значения. да и мне ли жаловаться? живу себе во дворце, со мной хорошо обходятся - даже слишком, хотя я не уверена, что убийца может того заслуживать.
и всё же здесь мне неспокойно, я чувствую себя не на своём месте. если раньше я была заклинательницей солнца, заслуживающей жить хотя бы в малом дворце, то вот теперь я никто. может быть поэтому николай откладывает встречу со мной, чтобы подобрать верные слова, когда будет говорить о моей ненужности? хотя, он не такой человек... наверняка попытается придумать для меня какую-то другую должность, обеспечить всем необходимым, но это уже не сможет помочь.
а знает ли он вообще, что я лишилась силы? помню, что я высказывала такие предположения прежде, чем отключилась, но они едва ли были восприняты всерьёз (даже мной). а теперь же всё подтверждено, поэтому и откладывать больше нет смысла. мне нет места здесь, подле короля; ведь в королевы я больше очевидно не гожусь, хотя бы потому, что сама себя ощущаю лишь тлеющей свечой. ему нужен подле либо кто-то сильный, либо кто-то умный, ну или на край - хотя бы кто-то красивый. я пролетаю по всем трём пунктам теперь, так что и не стоит возвращаться мыслями к тому предложению.

я ощущаю себя в ловушке; тупая боль, засевшая шипом в самом сердце, никуда не хочет уходить, сколько не пытайся её вытравить, раздражительность нарастает лишь больше с каждым днём промедления, а неправильность происходящего становится всё явнее. как я вообще могу оставаться здесь, если мал отдал свою жизнь? это будет неправильно по отношению к нему; словно я предаю его чувства таким образом. глупо, может быть, но я никак не могу отделаться от этой мысли! он так ненавидел этот дворец, он так ненавидел быть запертым здесь, а я напротив чаще чувствовала себя здесь как дома. но что теперь? лишь пустота - гулкая, всеобъемлющая и невероятно острая.
сила делала меня особенной, а усилители делали могущественной; теперь всё это испарилось. и что мне остаётся? вернуться в картографы? это точно плохая идея. да и мал так хотел вернуться в керамзин... именно это мне и нужно сделать? будет ли это достаточной платой за ту жертву? я не знаю, и это сводит меня с ума.
- какие у тебя планы? - как-то говорит женя, пока мы вместе сидим на кровати в моей спальне. она - единственная, с кем я могу поговорить о случившемся сейчас. кому могу даже поплакаться в плечо, если станет совсем невмоготу, но я стараюсь держаться изо всех сил. не хочу ныть каждый день, хотя едва ли получается. - ты могла бы обучать солнечных солдат, - подмечает она аккуратно, наталкивая меня на эту мысль, соблазняя ею. это было бы неплохим вариантом, верно? вдруг со временем я смогла бы вернуть свою силу? сжимаю свои ладони в кулаки, не чувствуя ни единой ниточки света внутри себя.
- я не могу. их могут обучить заклинатели, а я теперь... отказница. - я ещё ни разу не говорила этого вслух до этого, и вот оно! эти слова режут с такой силой, что мне приходится стиснуть между собой зубы, чтобы отчаянно не завопить. наверное, женя замечает моё напряжение и потому тянется ко мне, обхватывает мою руку в свою. если бы это ещё могло помочь, но хотя бы отвлекает. - я обсужу всё с николаем.

жаль лишь, что ждать приходится слишком долго (по моим меркам); настолько, что решение оказывается принято окончательно и бесповоротно - едва ли его можно будет поколебать чем-то. я вхожу в бордовом платье с расшитыми золотистыми узорами, напоминающими лучи солнца, и чувствую себя неправильно из-за этого. словно даже эта вещь не может принадлежать мне, ведь так это кажется ещё одной насмешкой судьбы.
- будто ожидание в королевском дворце может быть не комфортным, - отвечаю с лёгкой, едва проглядывающей, насмешкой. наверное, я сейчас не в лучшем расположении духа и больше напоминаю неприятную старуху, любящую поворчать. - рана ноет лишь немного, - и это действительно так, надо мной изрядно поколдовали, так что о ней почти можно забыть. да и боль от потерь волнует меня куда больше, очевидно.
- мала захороним в керамзине, а тело дарклинга нужно сжечь, - всё же произношу я вслух свои не слишком-то грандиозные планы; наверное, я просто чувствую, что обязана произнести это. чтобы оно стало реальностью, которой суждено случиться, сколько бы я не пыталась жалеть себя, отрицая всё и вся.

не ожидаю лишь одного - настойчивости на том, что мне нужно оставаться рядом, нужно оставаться живой для всех остальных. отрываю взгляд от бокала перед глазами, чуть морщась из-за неправильности этих рассуждений. - николай, я больше ничем и никому не могу помочь. мои силы... их нет. сколько бы я не пыталась взывать к свету - в ответ лишь пустота. - поэтому нет смысла и оставаться рядом с правителем равки; даже если его монстр пробудится, то от меня не будет совершенно никакого толка! и сейчас он, наконец, сможет понять и принять это, как данность. ему нужен кто-то посильнее, нужен кто-то из действующих гришей; может и заклинателей солнца, которых теперь будет много, которые смогут передать эту силу через поколения. как же я хочу забрать её обратно!
закрываю лицо ладонью, наверняка размазывая нанесенные женей тени. зачем она вообще прихорашивала меня перед всем этим? хотя, она ведь сказала, что я должна быть красивой на встрече не абы с кем, а с будущим королём равки. чувствую, как на губах проступает улыбка из-за этой мысли, но она явно выходит с привкусом горечи. возможно, это одна из наших последующих встреч? но я всегда смогу наблюдать за его успехами издалека.

правда ли, что монстр николая исчез навсегда? этот вопрос никак не выходит из моей головы с самого пробуждения, хоть и блуждает где-то на втором плане. но теперь, когда наша встреча близится, тот вновь уверенно поднимает голову. наверняка принц бы обратился ко мне, будь что-то не так, чувствуй он себя как-то не так? да и кажется, что если дарклинг погиб, то и все его создания тоже - я видела, как они растворяются под сияющим солнцем, но... что-то заставляет меня думать, что всё может быть не так-то просто. вдруг дарклинг заставил всё работать по совсем иному сценарию на этот раз? ведь подселить в тело простого человека тьму - не то же самое, что просто создать ничегою. это пугает меня, но всё же я ничего не могу сделать, чтобы помочь, так или иначе.
да и спросить сходу не получается, потому что всё внутри меня клокочет из-за недовольства, подпираемого его безразличием к моей скромной (теперь) персоне. да, глупо, ещё и очень эгоистично, но я ничего не могу поделать. мы ведь могли поговорить хотя бы немного, а так я даже и не видела его особо в это время. да, уверена, что он был занят важными делами, но хотя бы пять минут можно было выкроить, чтобы поинтересоваться... чем? моими чувствами? моим состоянием? моими планами? в эту неделю я была слишком не в себе, слишком потеряна и уязвима; возможно, ничего бы и не смогла толком ответить, даже если бы он пришел? так стоит ли осуждать его за невнимание?
куда важнее, что теперь мы встретились и нам многое предстоит обсудить. правда, всё начинается с привычной иронии и сарказма, которыми мы любили обмениваться с самого нашего знакомства. обычно это довольно сильно расслабляет, снимает напряжение, но сегодня же скорее вызывает странную колющую боль где-то в сердце. ведь мне больше не жить в таких условиях, так что предстоит вдоволь насладиться в последние недели. о, зато если бы я стала королевой, какой николай грозился меня сделать раньше... что ж, об этом думать сейчас ещё страннее, поэтому я обхожу этот вопрос стороной. и про себя, и вслух тем более.

- дарклинг останется тем, кого народ ненавидит за поступки, которые он совершил. мал же пожертвовал собой ради этой страны, поэтому я хочу, чтобы его помнили, как героя. но об этом мы уже договаривались. - да и я совсем не хочу сжигать тело своего лучшего друга; то, что оно будет тлеть под землёй, немногим лучше, но... зато у него будет полноценная могила и он будет в том месте, в которое так хотел вернуться. - неправильно совмещать их похороны, хоть они и оказались связаны кровью. - вот к чему я веду и этой идеи я собираюсь придерживаться. потираю ладони между собой, стараясь собрать крупицы мыслей, разбежавшихся по углам. да, это всё ещё странно признавать их мёртвыми, понимать, что они больше никогда не окажутся рядом. да, даже дарклинг, который принёс столько проблем и сложностей...
- я в порядке, насколько это возможно. так много мыслей за последние дни - они немного сводят с ума, но избавиться от них невозможно. - усмехаюсь с лёгкой горечью, поглядывая на несколько свечей, расставленных на столе. здесь приглушенный, мягкий свет; если бы мы не вели такую тему, если бы я не знала об отношении николая ко мне, то можно было бы подумать, что у нас что-то вроде свидания. да и об этом даже думать как-то неправильно, учитывая всё произошедшее, учитывая гибель мала. потому мой взгляд следом опускается на наши ладони; стоит ли мне разорвать наше прикосновение сейчас? так и не решаюсь. - как ты? - надеюсь лишь, что мой голос звучит достаточно громко; встречаюсь с ним взглядом, стараясь найти в его глазах смятение или нотки возможного страха, которые были там раньше. когда он оставался монстром. теперь же я не вижу ничего такого, но... в конце концов, наш будущий король - отличный актер.

- я знаю, что чувствую, николай. никогда я не была настолько пустой, как сейчас. если бы во мне были хотя бы отголоски сил, то я бы это знала. - я просто уверена, что это та плата, которую мне необходимо было уплатить за отнятые жизни. каждый убийца должен получать по заслугам, поэтому и жаловаться нет смысла. но я так хочу свою силу обратно! без неё я не чувствую себя полноценной, без неё я не чувствую себя собой. дарклинг уже говорил об этом когда-то, он прекрасно знал, что именно я почувствую, если стану обычной. мои губы вздрагивают и я сжимаю их в узкую полосочку, стараясь таким образом сдержать слёзы. плакать по утраченной силе? да я ещё хуже, чем можно себе вообразить.
- как я могу оставаться солнечной святой, если не могу вызвать и лучика? это так неправильно. я чувствую себя неправильно. - потому что больше не могу принадлежать этому миру, только не с этой гулкой пустотой внутри. - убийство не может пройти бесследно. - хотя, когда я лишала жизни предыдущие усилители, то моя сила лишь разрасталась. но кажется, что у всего есть предел. и мой прямо здесь. - после похорон мала, я останусь в керамзине и попробую жить там. - этой судьбы хотел для меня мал, этой жизни хотел он для себя. - я не смогу оставаться здесь теперь. - тут всё будет напоминать о той силе, которую я потеряла, о той жизни, которую я потеряла. в керамзине всё будет напоминать о мале, но я думаю, что в хорошем смысле - тёплом, душевном. ведь туда он и хотел вернуться.

неужели дарклинг не заслуживает даже церемонии прощания? хотя, учитывая всё сотворенное им, ничего удивительного здесь нет. кто придёт прощаться с ним от чистого сердца? едва ли найдется хотя бы один человек или даже гриш; его уважали, его боялись, его ненавидели. но любили ли? хоть кто-то... вряд ли. я понимала его в чём-то, поэтому искренне испытываю горечь утраты, но даже это не способно перекрыть всю боль, которую он создал для меня лично, для николая и для всей равки. - я согласна. всё может пойти наперекосяк, если мы пригласим больше людей и устроим скорбную панихиду. всё-таки в памяти многих он останется убийцей, разрушителем. да и не сказать, что это неправда, - подобное едва ли способно укрыться хоть от кого-то. и уж тем более от нас с николаем, побывавших в самой жаровне последних событий. да, меня с дарклингом связывала сила, поэтому можно сказать - я понимаю его больше. если так задуматься, то в принце сидел осколок тьмы дарклинга, что тоже могло дать ему шанс понять больше? это даже как-то странно осознавать, дико. но я испытываю облегчение от того, что сейчас передо мной сидит мой друг, который не хочет сожрать меня.

чувство вины не отпускает меня совершенно; оно вгрызлось своими клыками в мягкую плоть, грозясь вскрыть грудную клетку и выставить наружу израненное сердце. и сейчас, слушая все эти рассуждения о похоронах мала, я не могу просто игнорировать это чувство; гроб, посмертный орден - это всё слишком, слишком о смерти. но как иначе? мы ведь и до этого говорили о том же самом, так почему вдруг всё стало настолько хуже? дело ли в деталях, которыми теперь обрастает вся эта история? ведь этот день представляется перед глазами всё отчётливее.
смотрю на наши с николаем сцепленные руки, но на деле улетаю всё дальше и дальше в свои мысли; нет, пожалуйста. даже то, как он чуть сжимает мою ладонь, ощущается странно... его прикосновение ощущается странно. всё дело в перчатках, которые не способны передать хотя бы толику тепла? словно меня касается и не человек вовсе. это неправильно, как-то совершенно не так!
выдыхаю резковато, собираясь сказать об этом, вот только - разве это не странно? требовать большего. тем более, я ведь не так давно заявила, что в порядке. - пожалуйста, выбери орден для него сам, - у меня нет сил думать о таком, я теперь даже не уверена, что всерьёз смогу заниматься организацией похорон. что, если мне не хватит на это сил? утираю свободной рукой проступившие слёзы, наивно надеясь, что он не заметит.
потому решаю всё же отвлечь. - ты человек, да. но почему ты ходишь в перчатках, словно скрываешь когти монстра? - стоит ли ворошить его собственные раны в угоду себе? задумчиво провожу большим пальцем по кожаным перчаткам. - ты всегда носишь их? даже рядом с теми, кому доверяешь? - хотя, с чего я вообще взяла, что николай доверяет мне? ведь он тоже рассказал о себе сейчас не так много: кратко, сжато, уж наверняка не так, как оно есть на самом деле.

- я не видела таких случаев раньше, но это не означает, что этого не может быть. я думаю, что это из-за мерзости, которую я призвала для борьбы с дарклингом. сила может течь внутри тебя, пока не будет отравлена. в прошлый раз я чуть не умерла, а в этот... умерла часть меня. - у всего есть цена, просто обязана быть! дарклинг выбирал силу, и потому так долго жил, но платил одиночеством. я же всегда выбирала людей, испытывала сожаления и боль утраты, потому меня и поразила смерть мала настолько сильно. разве стоило ждать обратного? я ведь думала об этом ещё тогда, когда только узнала правду о нём, правду о том, что он - усилитель. я не хотела убивать друга, но у меня не оставалось другого выбора. не оставалось ли? сложные и уже незначительные вопросы.
что важно - мне больше нет здесь места, но почему-то николай отказывается принимать это. он хочет использовать меня для чего-то? мне кажется, что это не так важно; народ уже любит его, хотя он даже не успел ещё стать королем. улыбаюсь коротко, прислоняя пальцы к губам. святая заклинательница солнца безо всякой силы коронует короля? вообще, не так плохо; лучше, чем противный апрат. - ты убедил меня, николай. апрат сомнительный вариант, а я, пусть и без сил, буду искренне рада увидеть тебя королём. так что не буду проклинать тебя, надевая корону на голову. - киваю пару раз головой, надеясь, что это уже скоро произойдет. - когда пройдет коронация? женя говорила мне о планах, но без деталей. - это должен быть солнечный день, наполненный счастливыми лицами людей, которые наконец обрели спокойствие. - думаю, после этого я исполню последнюю сцену в роли святой и уеду. может быть, со временем у меня получится примириться со всем случившимся.

орден святого георгия, орден белого орла... имеют ли они вообще значение, ценность для того, кого уже нет в живых? конечно нет! наверняка он хотел быть героем только для меня, и лишь по этой причине так решительно отдал свою жизнь. встряхиваю головой, желая ударить саму себя по щеке. святые, даже думать об этом тошно, потому что это надменно, тщеславно, эгоистично. кто знает, какие у мала были намерения? может он всё же хотел спасти эту страну, а вовсе не поддался желаниям, которые видел во мне? но что, если он захотел дать мне силу, к которой я взывала слишком громко в оглушающей тишине, сама того не замечая? что, если всё во мне - глаза, голос, повадки, - жаждали большего и он чувствовал это? меня вдруг начинает тошнить от собственной омерзительности, но здесь явно не подходящее место, чтобы вывернуть желудок.
не замечаю, как крепче сжимаю ладонь николая, теряясь в собственной канители из мыслей. почему мне так сложно принять всё это? хотя, а должно ли быть легко? и почему я вообще соврала, что в порядке? ведь если говорить честно, то мне сейчас настолько сложно, что хочется просто стереть себя из этой реальности. но это было бы слишком легко.
интересно, я даже не заслужила того, чтобы почувствовать человеческое тепло и силу поддержки сейчас? да, женя обнимает меня время от времени, и это очень приятно, но николай... я не знаю, почему чувствую с ним большую связь. может и из-за того, что мы чуть ли не решили, что поженимся после того, как всё закончится. а может и ещё по какой-то причине?..

не знаю. но он важен мне, очень, поэтому я так сильно цепляюсь и за его возможные душевные раны. не хочу навредить, но помочь подлатать их, отпустить хотя бы на время. но всё оказывается даже сложнее, чем я думала; мы ведь никогда уже не будем прежними? не будет тех дурацких шуток, которые мы отпускали с поводом и без? не будет наших неожиданных прогулок, разговоров и надежд на лучшее будущее? хотя, с последним ещё потеряны не все шансы. или мы слишком поломаны для того, чтобы насладиться им вместе со всеми? а николай ведь даже не может сбежать теперь ото всей этой ответственности, ото всех тяжких задач. - это ведь теперь часть тебя. но, думаю, со временем мы оба сможем принять наши изменения, - опускаю взгляд на его перчатки, удивляясь тому, насколько это плотный материал. никогда бы не подумала, что николай ланцов будет стесняться своей внешности! поразительно...
но теперь и мне придётся скрывать саму себя, чтобы никто и никогда не смог найти алину старкову, некогда заклинательницу солнца. но теперь я не единственная, благо, так что равка останется под защитой. да и так ли нужен свет, если тьма уже сгинула в небытие? - моя сила исчезала тогда, но всё ощущалось иначе. я была обессилена, но чувствовала её незримое присутствие. да и мои усилители... всё равно были со мной. а сейчас они разрушены и я убила близкого человека, чтобы получить больше. о, святые, это ненормально. - мотаю головой из стороны в сторону, чувствуя, как мысли разбегаются по углам.

закрываю лицо ладонью, даже не сразу понимая, что между нами неожиданно образовалась целая пропасть, что я больше не чувствую прикосновения гладкой плотной кожи к своей ладони. моя рука теперь осталась совсем одинокой, и потому быстро отыскивает салфетку, чтобы сжать. почему вдруг так? раз уж я не соглашаюсь остаться, то и выгоды получить не выйдет, а значит не так уж важно пытаться быть другом? как всё просто, оказывается. но я искренне понимаю, что для него сейчас куда важнее полезные люди, чем кто-то вроде сироты из керамзина. тем более, которая не хочет содействовать теперь. подношу пальцы к губам, прикусывая указательный. странный ужин получается, ведь я ни к чему толком не притронулась, но и аппетита совершенно нет.
- ты будешь присутствовать на прощании с дарклингом и на похоронах мала? - я не знаю, для чего именно спрашиваю это, но может мне важно понимать, что будет на кого положиться. хотя, а могу ли я? всё-таки он без пяти минут король равки, так что будет неразумно свободно стоять рядом с ним; да и зачем, если он этого не хочет? даже надел маску вновь, хоть мне и казалось, что мы - друзья. - хотя бы на похоронах мала, ведь там нужно будет сказать какие-то слова, или объявить о вручении награды. хотя я не уверена, как всё это делается. - почему-то я начинаю говорить громче с каждым словом, словно раздражение подкатывает всё ближе и грозится вырваться. вдыхаю и выдыхаю пару раз прежде, чем продолжить. - ты будешь там, чтобы... - поднимаю голову, чувствуя, как внутри всё напрягается в одну ровную, натянутую струну. - чтобы... - почему мне так сложно попросить его о поддержке? так ведь это нелепо! прикусываю губу, запрокидывая голову на мгновение. - просто будь там, хорошо? - может даже так мне будет легче.

не только мы изменились, но и изменилось то, что между нами. безвозвратно. теперь весь наш прогресс словно бы утерян. это очень сильно печалит меня; хотя, может, мои эмоции больше связаны со всеми перенесенными потерями, может, я просто не могу теперь совладать с собой? стала слишком чувствительной из-за произошедшего, что неудивительно. но николай… мне хотелось этого чего-то неизменного в этой реальности, хотелось найти в нём оплот потерянной жизни. несмотря на все, мне хотелось видеть на его лице улыбку, а в словах находить перченую остроту на любую тему. мне это нравилось, но теперь… на наших губах лишь горечь, и это вряд ли изменится хоть когда-то.
он теперь не просто николай ланцов, штурмхонд или друг, но будущий король (который пережил встречу с очень сильным демоном). а я теперь далеко не святая заклинательница солнца (которая тоже пережила встречу с очень сильным демоном, но только хвалиться нечем). нам даже не на чем основывать общение. то, как именно произошло наше знакомство, стёрло пропасть между принцем и простой смертной, а моя собственная значимость для всех имеющих власть внушило то, что мы можем общаться на равных. теперь же всё стало так, как должно быть - пропасть между нами становится лишь шире. и нельзя сказать, что мы этому не способствуем сами.
даже, когда мы пьём вино, то оба скорее думаем о своём - оставляем всё важное, животрепещущее при себе. доверием это назвать можно с огромной натяжкой. может не стоило и оставаться после всех сказанных слов, затронутых тем? может стоило просто уйти к себе, откланявшись? по итогу я оказываюсь рада, что он приказал мне выпить, потому что ночь прошла заметно легче, чем обычно - вообще без каких-либо снов. это облегчение, и это же благословение, ведь я успела намучиться от кошмаров - и неизвестно, как часто они будут посещать меня в дальнейшем. глушить всё алкоголем я не намерена, даже, если однажды это помогло. да и можно ли вообще мне пить, если собираюсь помогать в приюте?

но это всё будет лишь после исполнения некоторых обещаний; с его стороны и моей собственной. жаль лишь, что ради коронации мне придется остаться на такой долгий срок, потому что всё здесь кажется неправильным и я чувствую лишь непосильное одиночество, несмотря на общение с женей, или тамарой иногда. может дело в отсутствии николая снова? по крайней мере, я добиваюсь от него обещания быть рядом во время похорон. иначе смогла бы справиться с собой? потому что сейчас я чувствую лишь то, как ломаюсь всё больше с каждым днём ожидания.
погребальный костер для дарклинга вызывает боль, но скорее тупую и приглушенную. он был моей противоположностью, тем, кто понимал меня во многом и видел насквозь. вместе с потерей страха при одной мысли о нём теряется и что-то ещё... словно бы само подтверждение того, что я когда-то могла заклинать свет. может быть он бы мог стать тем, кто вытянул мою силу обратно? но за это пришлось бы дорого заплатить, да и вообще - не нужно оно мне теперь. равка живёт в мире, хоть и относительном, и способна справиться силами других гришей.
перевожу взгляд на николая, стоящего среди немногочисленных людей, которые пришли попрощаться с заклинателем теней и удивляюсь в очередной раз его бездонному спокойствию. как он может так хорошо держать маску? я просто не верю, что он ничего не чувствует в отношении дарклинга, который разрушил столь многое, что было дорого принцу. включая его собственное тело и душу. но я не позволяю себе вопросов, лишь подхожу ближе к нему, коротко задевая его ладонь своими пальцами. нуждается ли он в моей поддержке? что-то вряд ли. отнимаю свою ладонь и сжимаю руку в кулак, напоминая себе и о нормах приличия. здесь есть посторонние, не хватало ещё, чтобы пошли глупые слухи.

но вот на похоронах мала о подобных вещах у меня не хватает сил заботиться; пока мы едем туда, всё о чём я могу думать, так это нереальность происходящего. как всё могло так сложиться в самом деле? сколько бы раз я не прокручивала этот вопрос в своей голове - ответа нет, лишь пустота.
когда начинается церемония, я не пытаюсь вслушиваться в слова, не пытаюсь следить за эмоциями других, учитывая, что сама едва могу контролировать собственные. смотрю лишь на гроб, в котором лежит тело мала, сохраненное магией гришей; теперь же процесс гниения начнется и земля возьмёт своё. всё ещё странно, всё ещё неправильно. я подхожу к нему лишь ненадолго, не рассыпаясь в словах, лишь молча касаюсь его лба - ледяной, какой же он ужасающе ледяной! не так. неправильно. не позволяю себе отворачиваться ровно до того момента, пока крышку не опускают. это было моё прощание - безмолвное, это было моё осознание - единственно-возможное.
гроб начинают опускать в землю, и я думаю лишь об одном - я больше никогда не увижу мала. совсем. почему это всё ещё воспринимается так сложно? рыдания сдавливают мою грудь и я выпускаю их наружу, хватаясь неосознанно за возникшую опору. тепло, биение сердца, объятия - это то, чего мне не хватало, не так ли? - николай, - его имя звучит с надрывом, но я не могу сдержаться.
утыкаюсь лицом в его плечо, заглушая таким образом хотя бы немного свои слишком громкие всхлипы. - ты можешь обнять меня крепче? - я не осознаю, насколько неразумно звучит эта просьба, не осознаю, насколько много всякого она может повлечь. - ощущение, что я могу вот-вот исчезнуть, словно меня никогда и не было. - может оно и к лучшему. чем ощущать всю эту боль, тяжесть, желание всё исправить. - мы можем... уйти? я хочу, чтобы остались лишь мы вдвоём. - не хочу, чтобы остальные и дальше продолжали наблюдать эту картину, чтобы завтра они все принялись обсуждать её.

и почему только в объятиях принца становится так спокойно? я не могу этого понять толком; ведь совсем недавно я злилась на него за безразличие, совсем недавно считала, что никакой дружбы между нами не существовало на поверку, совсем недавно собиралась просто сыграть свою роль [которую он отвёл специально для меня] и уйти. но конкретно в это мгновение я не уверена в этом намерении; возможно, остаться во дворце и быть подле единственного, кто способен дать мне утешение, всё же лучше? или же куда логичнее скрыться с чужих глаз, чтобы отыскать возможность залечить раны? ведь я не хочу больше никого терять, а это значит, что лучше и ни к кому не привязываться. особенно - к николаю ланцову, который и не сможет быть часто рядом со мной.
но сегодня... сегодня - совершенно другое дело; я могу позволить себе попросить о большем, потому что это всё будет в числе моих последних просьб. да и как он может отказать в такой горестный день? как минимум, для того, чтобы остальные подумали о великодушии и благородстве нового короля. и он действительно такой; а ещё приятный, думающий о других (возможно, слишком много) и заботящийся о своей стране. но сегодня, конкретно в этот момент, - только обо мне. и это немного убавляет мою боль, пробуждает приятное ощущение где-то очень глубоко груди, под толщей скорби и самобичевания. лёгкий трепетный огонёк, который так легко погубить.

и ведь людские перешептывания убавляют даже моё желание объятий; по крайней мере, прилюдных. да и из-за этого в голову лезут дурацкие мысли, вроде: могу ли я так свободно компрометировать николая? хотя, он ведь сам решил меня приобнять в первую очередь - пусть и скованно, очень скромно, в отличие от того же поцелуя на людях в далёком прошлом. сейчас уже устраивать шоу не так важно, ведь он в одном шаге от того, о чём так мечтал. и я рада за него, но отчего-то не от всего сердца, словно есть в этом всём что-то не совсем верное (лично для меня).
я принимаю руку принца, когда он соглашается уйти ото всех лишних глаз, и стараюсь не оборачиваться на то место, где скоро окончательно захоронят мала. знаю, что ещё неоднократно вернусь сюда в будущем, но конкретно сейчас мне очень хочется побыть подальше ото всех этих людей. их шёпотки, их ненатуральная скорбь (да и откуда ей взяться, если большинство здесь даже не знали его?), их очевидная заинтересованность в любовании новым королём, - раздражает. отчасти по этой причине я тяну его с собой, чтобы перестали изучать его, как какой-то экспонат. это слишком странно, особенно в такой день.
я взбираюсь в карету одним рывком, сразу усаживаясь на одну из скамеек. облегчение, ожидаемо, не приходит, но становится хотя бы менее тяжело. откидываюсь на спинку, прикрывая глаза на несколько мгновений; сразу вычерчивается образ мала - сначала вполне себе игривый и радующийся жизни, а затем уже истекающий кровью и делающий свои последние вздохи. рывком вытягиваю себя из этих мыслей, хватаясь за запястье принца. - прости, - стараюсь улыбнуться хоть как-то, но наверное всё получается ближе к вымученной гримасе.

потому что дальше, словно считывая меня, николай заговаривает о боли; и я знаю, что он прав, но сейчас это так сложно принимать. - звучит так себе, на самом деле, - скучать ещё сильнее, испытывать сопоставимую любовь? кажется, что едва ли что-то хорошее может получиться даже со временем. - но смерть близкого человека и не должна быть простой. он был моей единственной семьёй; ещё до того, как я стала такой значимой и святой для многих людей, он один не видел во мне какое-то средство достижения цели, - не очень хорошо, наверное, высказывать это николаю. не звучит ли это как обвинение от обиженной девочки? вздыхаю, заглядывая прямо в его глаза - он выглядит серьёзно и сосредоточенно. не могла ли я его задеть?
- я рада тому, что мы встретились тогда на корабле. нам с малом здорово повезло, иначе непонятно, как бы всё сложилось, - стараюсь немного сгладить предыдущие слова, обнимая принца в ответ. всё же мне казалось, что мы имели друг для друга чуть большее значение; может лишь иногда, может лишь когда я забывалась из-за его мастерской игры. - ты уже сделал многое для меня, а теперь тебе предстоит сделать очень многое для народа. - такой диалог отвлекает от насущного, огораживает меня стеной от возможной подступающей боли. я простила дарклинга, я попрощалась с малом, а теперь мне предстоит отпустить николая. - спасибо, что ты был сегодня со мной. надеюсь, что никто после этого не будет шептаться про неизвестную в чёрном, которая обнималась с королём, - усмехаюсь сквозь редкие всхлипы.

наверное, к лучшему, что николай отшучивается даже в такой момент? вот только проблема: почему-то это задевает меня. ему не жаль, что не может предложить простой жизни в глуши? неудивительно, ведь он не из тех, кто готов жить той самой простой жизнью; довольно сложно представить его в обычной крестьянской одежде, занимающимся лишь обычным физическим трудом. да и что говорить — даже я совсем недавно не думала о таком для себя лично, отказала же малу в одной только возможности уехать обратно в керамзин, но вот… теперь это оскорбляет, это уничижает саму память о человеке, который никогда не тяготел к славе.
— а что плохого в простой жизни в глуши? зато там не нужно перед кем-то что-то изображать, не нужно становиться для кого-то символом и исполнять роль. там можно быть собой, в конце концов, — выпаливаю я, поглядывая на принца как-то излишне рассерженно. может из-за того, что мы только что похоронили мала? а ещё и из-за того, что он прекрасно знает, куда именно я собираюсь перебраться. да, он не осуждает меня или мала за такое решение, но тем не менее обесценивает его хоть какое-то возможное значение. а как такое может нравиться? прикусываю губу, понимая, что испортила весь момент; или это все же лежит на его плечах? — кому-то просто нет дела до славы, вот о чем я. кому-то хочется спокойствия и размеренности; в этом тоже нет ничего плохого. — хороший ли это ответ на его вопрос? был ли он вообще серьезным? даже представить сложно.

интересно, по причине ли этого разговора мы встречаемся столь же редко в дальнейшем? вряд ли. у николая просто слишком много забот, чтобы уделять время конкретным людям. на этот раз я даже не пытаюсь требовать большего, потому что и сама не уверена, чего именно хочу. может, побыть наедине с собой — хорошая идея. теперь ведь мы не разделяем мнения, а я не хочу, чтобы он переубеждал меня во вполне конкретном решении. по этой же причине я сокращаю общение почти со всеми, предпочитая бродить по окрестностям в одиночестве, укрытая плотным капюшоном. не хочу вопросов или любых отвлечённых разговоров; вообще ничего не хочу.
наверное, чувство внутри меня можно охарактеризовать, как апатию? задумываюсь об этом на короткое время, но не придаю достаточно значения. даже если и так, то что? я не могу избавиться от этого; не могу перестать думать о том, что жизнь стала лишь выцветевшей и бесцветной пародией. все теперь стало слишком… не таким: неправильным, диким, странным. я ничего не могу поделать.

но есть и кое-что верное: становление николая правителем равки. пожалуй, из всех возможных вариантов — он единственный, кто действительно делает для равки все. и потому для меня честь быть той, кто коронует его. хотя ожидание этого дня и было томительным…
но зато теперь я, слишком разодетая и слишком же красивая, благодаря стараниям жени, стою здесь и жду принца под пристальными взглядами других людей. все они здесь ради николая, но учитывая мою святость… я тоже представляю интерес. надолго ли? учитывая, что я собираюсь вскоре уехать — едва ли. но кто-то сейчас даже считает, что однажды я стану королевой этой страны… так странно, ведь это почти стало правдой.
наверное по этой причине мое сердце замирает, когда я вижу на другом конце зала николая. приподнимаю подбородок, чтобы выглядеть хотя бы чуточку значимее на его фоне (хотя едва ли получится) и разглядываю его очень аккуратно (в отличие от многих здесь присутствующих). он красив, но в этом у меня никогда не было сомнений, и величественен, и самую малость надменен (потому что знает себе цену).
я чуть теряюсь, когда он оказывается совсем близко, и не сразу передаю скипетр и державу в его руки. надеюсь, что никто не заметил промедления и легкого смущения по этой причине. окидываю взглядом зал, чувствуя как тот начинает полниться томительным ожиданием; стоит бы начать, но я забываю с чего. пусть я и готовилась к этому, но всё становится куда сложнее в решающий момент, когда нужно всё это сделать. поправляю свои волосы, стараясь скрыть таким нехитрым жестом встрепенувшиеся нервы. - клянешься ли ты, николай, оберегать равку, защищать народ всей страны - от столицы до её окраин, хранить верность равкианской церкви и её святым? - последнее, конечно, звучит особо нелепо, но таковы порядки. и, думаю, что мы оба принимаем это как должное (без особой в то веры).
в его словах или жестах не читается никакого волнения, никакого страха. словно это не он сейчас окружен сотней заинтересованных взглядов, которые выискивают его изъяны или наслаждаются его красотой. а вот мой голос всё же немного подрагивает, хоть я проходила и через вещи похуже.
когда он усаживается на трон, а мне передают корону на мягкой подушке, то я снова медлю. но на этот раз по более простой причине - я начинаю разглядывать принца - его локоны, золотящиеся на свету, его поблескивающие глаза, выглядящие как драгоценные камни, его мягкую улыбку, которая кажется адресована мне (но скорее всем сразу)... странно, неправильно. выдыхаю, отворачиваясь на мгновение в сторону и собираясь с силами; нельзя поддаваться неясным и непонятным чувствам. да и не для того я здесь! - да здравствует король николай! - говорю я, стараясь вложить в свой голос чуть больше силы, пока надеваю корону на его голову. отхожу в сторону, чтобы дать возможность всем подданным разглядеть нового правителя. - я поздравляю тебя. ты, наконец, достиг то, чего хотел. - проговариваю я под ликование толпы, приблизившись возможно излишне близко. не позволяю себе объятий, лишь едва заметное прикосновение к его ладони.

несмотря на все возможные припоминающиеся реакции, я всё равно думаю, что задеть николая невозможно. он не из того теста, чтобы отвлекаться на пустяки и придавать значение чужим словам, а уж тем более - мнениям. у него достаточно своего собственного, в котором он уверен твердо. и даже, если я кольнула его, то с большей вероятностью он и забыл думать об этом. я - не его семья (хотя была возможность стать), я - не его друг (хотя мне казалось какое-то время, что да), лишь союзница в прошлом. да и разве я сказала что-то, что могло бы оскорбить его? я просто пыталась убедить его в том, что керамзин - не такое потерянное место, как он думает. хотя, он может оказаться в чём-то прав... но я намереваюсь убедиться в этом на собственном опыте, а не с чужих представлений. ведь мой лучший друг считал это место своим домом, в который хотел вернуться. а раньше, до становления солнечной заклинательницей, того хотела и я. изменилась ли я настолько, чтобы расхотеть это меньшее? учитывая, что теперь мне предстоит вернуться туда одной... но не оставаться же здесь, рядом с королём. здесь я стану лишь фоном со временем, а вот там, в глуши, есть все шансы стать для кого-то центром мира. хочу ли я им быть? уже совсем другой вопрос. да и почему, спрашивается, я так часто думаю о николае?
просто... порой, я вспоминаю тот наш разговор (последний, когда мы были наедине) и опасаюсь, что могла сказать лишнего. ведь то, как сменилась эмоция на его лице, оказалось заметно (даже если учесть, что обычно я не улавливаю перемен). стыдно ли мне? нет, не особо; мы ведь не поругались из-за этого. хотя моё имя он произнёс тогда очень чётко, без привычной мягкости или улыбки. это было неоднозначным прощанием между нами? всего-лишь алина, но вообще-то меня это даже радует. ведь совсем недавно я говорила, что он не видел меня за всей этой силой. пусть обычная алина старкова и вызывает лишь сочувствие теперь.

но пока ещё не для всех, так как многие всерьёз считают меня солнечной святой; ведь никто не знает, что я лишилась этой "божественной" силы, которая и делала меня особенной. хорошо ещё, что никто не рвётся запрашивать чудеса (хотя, в тайне наверняка ожидают многие, но только показать им нечего). я ни разу не высказала сомнений из-за этого, ни разу не разговаривала об этом с николаем - уверена, что он и без меня прекрасно знает, что делает. да и разве солнечная святая должна развлекать кого-то? хоть эффектность раньше и была нашим коньком, ради которого тогда ещё принц любил брать меня с собой, но не теперь (ведь желаемое достигнуто). можно было бы попробовать обучить кого-то из солнечных солдат, но уж слишком велика вероятность, что на чудо это похоже не будет, да и много что может пойти не так.
да и причем здесь я? это ведь коронация николая, так что все заинтересованы в нём. в молодом, красивом короле; а это они ещё даже не представляют, что вдобавок он очень умный и местами слишком хитрый. ну разве не идеальный мужчина для любой женщины, которая мечтает о сказке? пока я смотрю на него, пусть и со спины, то не могу перестать думать об этом. а ещё о том, что ему нужна настолько же идеальная невеста. но кем же она должна быть, чтобы соответствовать? взгляд сам собой соскальзывает на зою назяленскую, от которой он однажды отказался. но тогда и сейчас имеют огромную разницу; тогда у него была цель - завоевать моё сердце и доверие, чтобы заполучить помощь. теперь же он волен выбирать любую девушку, которая только ему понравится. но будет ли у него время?

встряхиваю головой, чтобы выкинуть эти мысли прочь - они не делают жизнь проще. да и они же ставят в тупик, когда парень задаёт вопрос о моём отъезде. я давно всё решила, но отчего-то сожаление лишь усиливается сейчас. - да, я уеду в керамзин. - сжимаю ладони между собой, встречаясь с ним взглядом на короткий промежуток времени. возможно, даже слишком короткий!
а потом я теряю его из поля зрения на долгий-долгий вечер; вернее сказать, мне просто сложно следить за ним всё время - он слишком часто меняет положение, разговаривает со всеми подряд и раздаёт улыбки. я же остаюсь вдалеке - слишком уставшая, и слишком же раздосадованная (хоть и не пойму из-за чего).
лишь к глубокой полночи, когда большая часть гостей уходит или оказывается в стельку пьяна, решаюсь подойти к нему ещё раз. - я хотела попрощаться с тобой, потому что мы вряд ли увидимся завтра. - поднимаю взгляд, заставляя себя улыбнуться. что я вообще должна сказать сейчас? не знаю, но произношу нелепое: - пару раз я поймала себя на мысли о том, что это могла быть и моя коронация. так странно. но тебе повезло - всё внимание досталось только тебе. - смеюсь коротко, останавливая взгляд на его губах. не знаю почему, да и не собираюсь выяснять. моргаю пару раз, поворачивая голову в сторону. - ты, наверняка, устал. так что - до встречи, король николай. - склоняюсь в лёгком поклоне, а затем разгибаюсь и сразу же обнимаю его. ведь возможно это наша последняя встреча, так что я могу себе позволить немного вольности.