— Синоптики прогнозируют очередные перепады температуры в ближайшие две недели.
— Агатовый полуостров ушел под воду. Пропали без вести ..., погибли ...
— А я так любил груши, которые там росли...
— Губернатор округа сообщает о голоде и просит помощи у столицы.
Одно трагичное известие за другим. Новая катастрофа сразу вслед за предыдущей.

— Нельзя допустить еще каких-то уступок со стороны короны.
— Если король отдаст предпочтение второму принцу, это станет крахом всей земной цивилизации.
— Серебряное Тысячелетие настаивает...
— Их требования зашли слишком далеко!
— Но что мы можем сделать?

Наводнения, скачки температуры, ураганы и вызванный всеми этими явлениями голод...
Если мы оставим все так, как есть, то наш народ и наша цивилизация погибнут.
Если мы продолжим принимать все требования со стороны Луны, не выдвигая собственных, то наш народ погибнет.
Я слышу эту полемику с ранних лет, однако способен ли кто-то в действительности решить вопрос или все так и будет сводиться к разговорам?

— Что насчет принцессы Луны? Она кажется наивной и ведомой. Если мы получим ее расположение, то возможно...
— И как мы его получим? Ее берегут больше, чем зеницу ока.
— Соблазни ее...

Готов ли я сам к тому, чтобы предпринять какие-то действия, помимо разговоров? Особенно, если придется интриговать и обманывать, и играть на чужих чувствах.

ххх

Никто из землян не имеет права приближаться к принцессе Серенити, не говоря уже о том, чтобы говорить с ней. Она — наследница не только трона Луны, но и будущий лидер всей системы. Она — главная надежда своей матери. Мы же приравнены если не к рабам, то к самым низшим, самым бесполезным вассалам. Это не демонстрируется в открытую, зато за глаза...
Единственное исключение — праздник Нового года, когда каждый посол может передать свои пожелания королеве и принцессе лично, и я сделал все, чтобы представлять мое королевство в этот раз.
— Его королевское высочество, наследный принц Золотого Тысячелетия, Эндимион, — представляет меня двору герольд.
Я делаю несколько шагов из толпы, склоняюсь в поклоне вместо приветствия. Взгляд королевы насмешлив; при упоминании моего титула в совокупности со словом «наследный», она одними губами шепчет: «ненадолго». Королева давит на моего отца, требуя сменить наследника, так как нынешний «не отвечает ожиданиям» и «практикует запрещенную магию». Я знаю об этом и она знает, что я знаю. Возможно, это мой последний год? Тем больше необходимо установить связь сейчас!
Несколько стандартных поздравлений и пожеланий срываются с моих губ. Следует еще один поклон. Ничего необычного, ничего неожиданного. Единственное вопиющее, что я себе позволяю, так это поцеловать руки обеим женщинам и если прикосновение к тыльной стороне ладони королевы я лишь обозначаю, то перчатку принцессы в действительности целую.
— Вы даже прекраснее, чем о вас говорят, — улыбаюсь наиболее очаровательной из своих улыбок.
Дело за малым: сжать ее руку обеими своими ладонями, незаметно вложить маленький кусочек бумаги, а затем отойти.

Буду счастлив увидеть вас около дальнего фонтана в саду через час после полуночи.

Увы, написать больше не позволяет место, а оставить подпись соображения осторожности. Я правда надеюсь, что она придет. Я всерьез рассчитываю, что из этого что-то получится.

Пока я жду около фонтана, мое сердце колотится в груди настолько сильно, что пару раз чуть не выпрыгивает. Сначала я пугаюсь шороха в кустах, приняв его за явление стражи, тогда как на деле это невинный кролик. В другой раз я вздрагиваю из-за остановившегося на мгновение плеска воды и снова же думаю на охрану: кажется, принцесса Меркурия способна управлять молекулами?
Мое волнение совсем не похоже на волнение романтичного влюбленного. Это скорее страх вора, прокравшегося в чужой дом и стащившего самую большую ценность. В любом случае, ощущение не из приятных и я вздыхаю с облегчением, когда все же замечаю фигурку принцессы, движущейся в мою сторону.
Она пришла! Это то, на что нельзя было даже надеяться и то, чего мне хотелось бы больше всего. Почти как желание, которое загадывают на новый год? Мое вот исполнилось. Я сжимаю руку в кулак пару раз, готовясь к диалогу. Каким он будет? Как звучит ее голос? Окажется ли она такой же высокомерной, как ее мать, королева? Вот-вот мне предстоит все это узнать.
Я улыбаюсь, когда она приближается достаточно, чтобы можно было различить выражение лица. Нельзя выглядеть тревожно. Нельзя выглядеть отчаявшимся.
Я подпускаю во взгляд восхищения, потому что действительно его испытываю. Что и говорить, жители Луны куда совершеннее землян, куда красивее, куда изящнее. Любуясь походкой и золотом волос, стараюсь отмахнуться от мысли, что и жить этой девушке значительно дольше.
Я протягиваю ей алую розу, когда она оказывается достаточно близко, чтобы принять ту или отвергнуть.
— Принцесса Серенити, — откликаюсь в ответ на приветствие, и, выдержав паузу, продолжаю. — Счастливее меня нет сегодня мужчины.
Она отворачивается, глядит на фонтан, будто там есть что-то более интересное. Роза, которую я протянул, так и остается в моей руке. Я стараюсь отрешиться от разочарования, которое колет иглой.
Неужели принцесса ничем не отличается от своей матери? Неужели все зря? Отбрасываю эту мысль, ведь судить еще слишком рано.
— Я хотел бы узнать вас поближе, но бальный зал — это совсем неподходящее место для задушевных разговоров. Да и ваша мать может быть не слишком рада нашему общению, — заявляю безо всякого увиливания.
Если она здесь, то должна понимать это? А если не понимала до сих пор, то лучше пусть подумает теперь. Да, я планирую лгать о своих намерениях, но хотя бы не о возможной угрозе. Если, конечно. ей угрожает хоть что-то, а то может не повезет исключительно мне. Надо бы, кстати, скрыться поскорее, ведь даже в самом углу сада нас могут заметить.
— К тому же, я сделал все, ради чего был послан ко двору и не планирую возвращаться на празднование. Вместо унылых расшаркиваний хочу посмотреть как празднуют наступление Нового года простые люди.
С большим удовольствием я бы провел время на Земле, в окружении своего народа, чтобы придать им толику уверенности в завтрашнем дне. Однако, раз уж такой возможности нет, хотя бы изучу привычки своих... пусть не противников, но не самых любимых союзников уж точно.
Я подступаю к принцессе так, чтобы она больше не могла отводить взгляда и чуть склоняю к ней голову, чтобы заглянуть в глаза:
— Я бы хотел позвать вас с собой, но не знаю уместно ли это. Мы все еще незнакомы и, быть может, вы предпочитаете танцы простой прогулке? Если откажетесь пройтись, то я прошу о чести станцевать с вами хотя бы раз. Тогда специально ради этого вернусь во дворец.
Мне никогда не давалась напускная очаровательность. Я никогда не умел достаточно хорошо притворяться. Однако у меня есть информация, собранная нашей шпионской сетью со старательностью, и ею нужно воспользоваться как можно более успешно. Ради Земли.

— Она никогда не бывала за пределами королевского дворца.
— Хаха. Лунный цветочек, запертый под стеклянным колпаком?
— Точно, цветок! Подари ей одну из королевских роз. Обычно женщинам такое нравится.
— Нефрит и его осведомленность о том, что нравится женщинам.
— Зойсайт и его несмешные намеки! Кхм...
— Приглашение на прогулку тоже может сработать? В пределах дворца все равно не поговорить.
— Что если она откажется?

Когда друзья спорили между собой, выбирая тактику поведения [хотя, точнее будет сказать «соблазнения»], я чувствовал себя до глупого нелепо. Зато теперь испытываю благодарность, пока заглядываю в глаза принцессы, стоящей напротив. Она вовсе не дурочка, каковой слывет не только среди своего народа, но и на прочих планетах. Она вовсе не наивная мамина дочка, какой посчитали ее на Земле. Нет, в глазах напротив плещется осознанность, которую редко встретишь, а еще любопытство. Мне придется сыграть как-то на этом любопытстве, чтобы дать понять: я именно тот, кто ей нужен.
Слухи обо мне едва ли были из приятных? И все-таки она здесь, принимает алую розу из королевского сада, вдыхает яркий аромат, даже благодарит. Один из этапов пройден успешно, осталось еще пара десятков.
— Я рад, что вам нравится. Это особый сорт, который выращивают в королевском саду, — откликаюсь, ведь промолчать было невежливо.
Можно ли еще что-то сказать, чтобы склонить девушку к решению, которое было бы выгодно Земле и мне самому? Взгляд опускается к ее прикушенной в задумчивости губе, к опущенным вниз ресницам. Ресницы красивые, изогнутые дугой и довольно длинные, а губы нежные и пухлые. Все ее лицо красиво какой-то особенной красотой, я любуюсь им, совершенно забывая о необходимости думать и просчитывать наперед, даже вздрагиваю, когда получаю согласие. Удивление и воздушные пузырьки радости немедленно распускаются в груди. Я даже глупо переспрашиваю:
— Правда?
Совсем как наивный мальчишка, с которым согласилась поиграть понравившаяся девочка... Слышал бы кто-то из приближенных! Приходится неловко прокашляться, а затем попробовать снова.
— То есть, я очень рад это слышать. Тогда... чтобы остаться инкогнито, согласитесь надеть это?
Я протягиваю тонкую золотую цепочку с кулоном. В обычное время ей можно было бы украсить область декольте, однако в нашем случае скорее стоит подумать о королевском полумесяце, украшающем лоб принцессы. Остается надеяться, что она не воспримет предложение превратно и не разозлится.

Через несколько минут возни, мы выскальзываем из королевского сада через небольшую калитку, лишенную охраны, и я перехватываю ладонь девушки. Пальцы переплетаются и от них вверх по запястью распространяется необъяснимое тепло...
— Так мы больше сойдем за пару, которая наслаждается вечером, — объясняю с улыбкой.
Сразу за дворцовой стеной располагается большая площадь, украшенная по случаю праздника. Я замечаю развешанные тут и там светильники, изображающие луну и звезды, замечаю ряженых и даже небольшие подмостки.
— Кажется, там спектакль. Посмотрим? — оборачиваюсь к своей спутнице с легкой улыбкой.
Надеюсь, подданные не пародируют собственных правителей, иначе это станет скорее неприятным опытом.

Можно ли доверять представителям чужих королевств в том, что касается личной безопасности, в особенности, если эти представители — монаршие особы? Опыт и наставления из далекого детства говорят мне, что нет, ни в коем случае нельзя. Каждая правящая семья радеет исключительно за свою планету, защищает исключительно собственных граждан и одна, пусть невинная, жертва со стороны не будет представлять большой проблемы.
И все-таки принцесса Серенити доверяется мне, поворачивается ко мне спиной, демонстрируя незащищенную шею и разлет лопаток, угадывающихся под платьем. Я мог бы вогнать свой меч в эту спину или перерезать горло, заставив тем самым захлебнуться кровью. Я мог бы, будь я ее врагом и не будь она моей потенциальной спасительницей. На деле же эта доверчивость заставляет сердце биться быстрее, а пальцы подрагивать в момент, когда я расправляю цепочку, чтобы накинуть на лоб девушке. Она замечает эту нерешительность, оборачивается с вопросом и тогда-то я беру себя в руки. Нельзя давать слабины сейчас!
— Я замешкался из-за ваших слов. Никак не ожидал, что обо мне много говорят на Луне и что слухи даже достигали вас. Могу поинтересоваться, о чем они были? — объясняю свою медлительность иного рода удивлением и наконец застегиваю карабин на затылке девушки.
Ее волосы, собранные в два мудреных хвостика, путаются между пальцев, похожие на шелк, и это становится отдельным поводом для наслаждения моментом. Не думал я, что попытка соблазнить принцессу чужой планеты будет сопряжена с такими волнениями, а вот же.
— Вы ослепительны, как и прежде, — одариваю ее еще одним комплиментом, полагая, что мало никогда не будет.

Мы выходим за ворота и я перехватываю ладонь принцессы, опасаясь потерять ее в толпе. Однако прежде она возится со своей прической, чтобы чуть изменить ту и, по-видимому, вызывать из-за того меньше удивленных взглядов. Вполне разумно, хотя и кажется излишним в момент, когда мы достигаем площади: каждая третья представительница лунного народа щеголяет с оданго, будто это какая-то традиция. Неужели местная власть настолько популярна, что даже их манеру одеваться и причесываться не считается зазорным копировать?
И все же я насладился видом тогда, равно как наслаждаюсь прогулкой сейчас. Мы добираемся до шатра, где проходит представление и слуха касается мягкая мелодия, в которой двое поют о любви и разлуке. Песня кажется смутно знакомой, но все же я не успеваю уловить причину, все дело в принцессе, чье дыхание обжигает ухо и заставляет сердце пуститься вскачь.
Право же, почему весь вечер я чувствую себя зайцем, пойманным в западню, хотя на деле должен быть охотником?!
— Безусловно, мы любим петь о любви. Один из моих приближенных и близкий друг, Нефрит, даже слагает такого рода песни. Может они послужили вдохновением?
Бросаю взгляд на пару «влюбленных». Либо земные песни послужили вдохновением, либо весь спектакль рассчитан на двух конкретных зрителей. Не могли же мои друзья спланировать все с такой дотошностью? Я осматриваю подмостки, но не нахожу знакомых лиц.
— Хотелось бы мне однажды вас познакомить, но это едва ли возможно. Так что, быть может, мне стоит взять пару уроков и спеть для вас лично? — открыто улыбаюсь принцессе.
В моих планах не было следующего шага по нашему сближению, потому что сам факт сближения казался невозможным, однако серенады были бы неплохим вариантом. Серенады для Серенити. Даже звучит созвучно!
Где-то тут до меня доходит, что я не спросил как лучше обращаться к ней на людях, пусть совсем недавно и ответил утвердительно на предложение называть себя Эндимионом.
— Кстати, у вас есть какое-то более короткое или альтернативное имя? Чтобы не привлекать внимание простых людей? — интересуюсь, потому что правда хочу знать.

Вечер кажется волшебным. Я всякий раз стараюсь напомнить самому себе о необходимости быть бдительным, но всякий раз забываюсь, когда представляется возможность попробовать очередную необычную сладость, принять участие в очередном интересном развлечении или пуститься в пляс прямо посреди площади в огромном хороводе. Хорошо, что я оставил меч на выходе из дворца, иначе сейчас он мешал бы делать шаги.
Мы с Серенити обмениваемся шутками и хохочем, будто знакомы сотню лет. Я ловлю себя на мысли, что мне нравится ее улыбка и тот свет, которым озаряется все ее лицо в этот момент. Мне совершенно нельзя в нее влюбляться, но она столь очаровательна, что я ничего не могу с собой поделать.

ххх

— Кажется, вы взаимно понравились друг другу, а? — хихикает с соседнего кресла Зойсайт, помешивающий чай в своей чашке изящными движениями.
— Кажется, это сулит нам проблемы? — интересуется Кунсайт со своего места напротив.
Страшно признаваться, но эти двое правы.

ххх
Я пишу много писем, которые доставляются через одну из горничных, подкупленных нашей разведкой. В этих письмах есть стихи, неловко сочиненные мной по советам Нефрита. В этих письмах нередко отправляются засушенные цветы, сорванные мной в королевском саду: алые розы — символы страстной любви, белые розы — напоминающие мне о принцессе одним своим видом, веточки сирени и вишни — нежные напоминания о том, чего не существует на Луне.
Пару раз мне даже удается организовать тайные свидания: под ее балконом, где я пою те самые песни собственного сочинения; в городе, среди толпы, где мы можем притвориться обычными людьми.
Я никогда не думал, что девушка с другой планеты может быть столь близка мне, столь важна для меня. Если бы только я мог сделать предложение или хотя бы официально заявить о своих чувствах! Однако я не могу и остается только прятаться.

Я отыскал способ перенести тебя на Землю. Всего на один день! Если найдется кто-то, кто сумеет прикрыть и если ты достаточно доверяешь мне.
Послезавтра мы празднуем День Летнего Солнцестояния — это очень важно для всех землян, будет много красивых обрядов и необычной еды. Я был бы счастлив разделить этот момент с тобой.

Очередной письмо, очередное «я был бы счастлив» и надежда, что моя просьба будет удовлетворена. Только теперь вместо дистанцирующего «вы» я могу позволить себе простое и легкое «ты», на которое мы перешли когда-то там, когда веселились на площади перед дворцом. Я прикасаюсь кончиками пальцев к строкам, подписываюсь и вкладываю письмо в конверт. Только бы все пошло по плану...