после крепких объятий, после жаркого поцелуя, после подаренного платья... наверное, я погружаюсь в иллюзию чужой любви, или хотя бы заинтересованности, не понимая, насколько это опасно и чревато. моё сердце наполняется куда как более сильной надеждой, которую я и без того испытывала почти перманентно после знакомства с николасом, прерываясь лишь на мгновения, когда наши отношения превращались в нечто непонятное. он то игнорирует меня, то разговаривает со мной милейшим образом, то прикасается ко мне так, как никто до этого. он вызывает в моей душе бурю, которую я едва ли в силах контролировать. я жажду, чтобы он обладал мной, но куда больше желаю обладать им.
и не могу. как бы я не желала обратного, всё происходящее слишком толсто намекает на то, что у этой истории нет счастливого конца. поначалу, после неожиданного срыва перед театром, всё просто возвращается в спокойное русло - он ведет себя также, как и в день перед этим. словно ничего особенного не случилось. но я думаю лишь о том, что ему возможно приходится сдерживаться, чтобы не навредить нам обоим - из-за возможных слухов, из-за мнения сиэля. всё же они друзья, и очевидно хорошие, непонятно как он воспримет такой интерес к его жене (пусть это и только одно название).

но потом я вижу николаса в постели своего мужа; он выглядит точно ангел - его волосы кажутся почти серебристыми в свете мягких лучей, а лицо выглядит умиротворенным, словно именно здесь он нашел свой покой. наверное, я могла бы полюбоваться им, но вместо этого меня обуревает страх и отвращение. что они делали здесь ночью? и почему герцог остался здесь даже с утра? от меня он в прошлый раз ушел, и я думаю, что рано. здесь же он не побоялся остаться, несмотря на время и возможный приход слуг. конечно, у моего мужа прав гораздо больше, о нём никто шушукаться не будет, даже если с ним спал мужчина.
я ухожу, не произнеся и слова. к завтраку они оба не приходят, мне лишь говорят, что они попросили подать еду в другое место. и я догадываюсь в какое именно... в моей голове возникают непрошеные образы: то, как сиэль касается губ николаса, приоткрывая их, чтобы дать ему отведать клубники, то, как они отвлекаются от еды на поцелуи после этого... меня мутит, да так, что кусок в горло не лезет. втягиваю воздух и медленно выдыхаю, желая отвлечься хоть на что-то. - подайте карету, я отправлюсь на тренировку, - я сбегаю, да, но не оставаться же здесь.
правда, быть весь день там не получается тоже. после обеда я сдаюсь и возвращаюсь в особняк в надежде, что они вдвоём уже уехали куда-то. поначалу мне так и кажется - их нет в столовой, их не слышно в музыкальной комнате, но к сожалению, проходя мимо гостиной, проигнорировать их не получается. я слышу странный стон, я вижу щелочку от дневного света, которая падает в коридор, и не сдерживаюсь. хотя стоило бы, для своего собственного блага. глотаю слюну и чуть склоняюсь, чтобы заглянуть в световой проем. картина, которую я вижу, заставляет моё сердце замереть. николас сжимает плечи сиэля, а мой муж, благоговейно откинув голову, обнимает герцога. это выглядит... отвратительно, но я всё равно не могу отвести взгляд сразу.

хотя почему это отвращает меня? всё ведь закономерно. я зажимаю рот рукой, стараясь не издать и звука, и наскоро распрямляюсь, чтобы зашагать прочь от этой комнаты, от этого воспоминания. но образы навязчиво преследуют меня. делал ли николас нечто похожее с моим мужем? насколько они близки? боги... что, если он из тех извращенцев, которые не против сделать то самое втроём? а может они просто весело проводили время, насмехаясь надо мной.
я захожу к себе в комнату, почти сразу припадая к двери, чтобы закрыть её и падаю на колени. меня распирает от смеха и слез, от боли и истеричного понимания абсурдности всей ситуации. сиэль даже предупреждал меня; наверняка лишь для большего веселья, чтобы я продолжала что-то делать, как сущая дура.
опускаюсь на пол всем телом и обнимаю себя покрепче, стараясь заглушить свои рыдания и безысходность. ведь верно лишь то, что я ничего не могу с этим поделать. остаётся лишь смириться... в тот день я засыпаю прямо на полу, просыпаясь ближе к вечеру (а то и ночи) из-за сильного стука служанки.
- госпожа, вы в порядке? - я уже стою на ногах, приоткрыв дверь, и старательно расправляю складки своего платья и растрепанные волосы. улыбка моя получается натянутой, но всё же я киваю головой несколько раз не в силах вымолвить слова. - господин хочет видеть вас, у него в кабинете. - я чудом не закатываю глаза, но лишь вежливо говорю ей, чтобы она не волновалась и уходила. как я пойду к нему в таком виде? смотрю на себя в зеркало и замечаю очерченный контур красных следов от слез, помятую прическу и растертую помаду. и если с волосами, да помадой справиться легко, то с глазами ничего не сделаешь. да и какой смысл? выхожу из своей комнаты, чтобы не откладывать этот финальный аккорд на потом.

самодовольство моего мужа чувствуется за версту, и теперь я ничего не могу с этим сделать. - зачем ты звал меня? чтобы рассказать, что победил? я уже в курсе, - его улыбка расцветает лишь больше с каждым словом, но я умею признавать поражение. да и сейчас я понимаю, насколько дурацкой была идея о том, чтобы сражаться за чье-то сердце. чтобы вообще пытаться играть с этим, как малые дети. - хотел бы я, чтобы ты увидела больше... мы с николасом, или будет вернее сказать - михаэлем, очень и очень близки. если тебя это утешит, то у тебя никогда не было шанса. но я решил, что будет неплохо, чтобы ты потешила себя иллюзиями. иногда они приятны. но я предупреждал о том, каков будет конец.
его слова звенят в моей голове. но вовсе не из-за откровенного признания их отношений, но из-за другой, куда как более глубокой и неожиданной истины. - михаэль? наш погибший брат? - мне кажется, что мою голову начинает кружить до тошнотворности. я цепляюсь за дверь, рядом с которой остановилась, и фокусирую свой взгляд на зелёно-черном ковре с пейзажем леса. николас казался мне знакомым, но между тем выглядел совершенно не так, как сиэль. как это возможно? он решил полностью измениться и скрыть свою личность? от всех, кроме сиэля, конечно. в это легко поверить, учитывая то, как порой вёл себя де ла фер. он сказал, что испытывает ко мне интерес... нет, наверное он действительно жалел меня из-за общего прошлого. либо же они оба сошлись на том, как я их достала и решили выставить меня таким не банальным образом. смешок срывается с моих губ, но я просто не знаю что делать с этим. михаэль... что ж, это также объясняет и то, почему сиэль не ходил больше к его могиле. потому что скорбеть было не о ком. прикрываю свои губы, сдерживая нарастающее желание заплакать. - я лучше... пойду.

кажется, я начинаю понемногу сходить с ума. я не могу даже поесть из-за того, что меня одолевают все эти навязчивые мысли и образы. михаэль, который звонко смеялся над моими шутками в детстве, михаэль, который помогал мне с воплощением странных идей и жалел в моменты моих слёз. михаэль, который наверняка делал всё это для своего брата, ведь я оставалась его невестой. он был добр, он был сердечен ко мне, но вовсе не из-за меня самой, вот что я понимаю сейчас. и, наверное, сейчас это тоже перекликалось с его детскими намерениями относительно меня - защитить и помочь. этого могло бы быть достаточно, но это не так.
когда я вижу их в доме, то тут же меняю направление и ухожу подальше. теперь именно я выбираю тактику "избегать", потому что не знаю как ещё вести себя со всеми этими знаниями. я даже не могу взглянуть в глаза николасу... михаэлю, ведь начинаю представлять себе, как они с сиэлем проводят время. как его руки гладят его бедра, как его язык касается его шеи, а может и не только шеи... меня тошнит, и я уже устала от всего, от себя.
мы сидим все вместе во время ужина, и я понимаю, что не могу слушать их голоса теперь. я слышу михаэля, о котором скорбела столько лет, которого мечтала встретить вновь, в котором хотела бы обрести опору. моё сердце сжимается от боли: я ведь даже не знаю, почему он вежливо продолжает обращаться со мной. играет ли он, пока сам разделяет точку зрения своего брата, или в действительности просто жалеет? о, мне не нравятся все эти варианты...
- элизабет, что-то ты сегодня особенно тихая, - подмечает мой муж с улыбкой, в уголках которой затаилась ядовитая усмешка. я смотрю на него, натягивая на пустое лицо подобие улыбки. - и тебе стоит всё же поесть. или ты решила сбросить в весе? это неплохая идея, - опускаю взгляд к своей тарелке, от содержимого которого меня подташнивает. или дело вовсе не в еде? сглатываю, одаривая двух мужчин нервной улыбкой. - да, пожалуй я слишком сильно поправилась. я не голодна, так что пойду.

больше я с ними не пересекаюсь, предпочитая отсиживаться в своей комнате. я всё ещё ем слишком мало, и толком не сплю. всё в этом доме давит на меня! по итогу - через несколько дней я выбираю сдаться, только теперь уже в куда более понятной форме. я сбегаю из этого дома, оставив записку своему мужу о том, что мне нужно поправить своё здоровье, потому я отправляюсь в бат.
я действительно надеюсь, что здешняя атмосфера поможет мне почувствовать себя лучше. вот только разве работает все это так легко? я располагаюсь в одиноком доме, вместе с паулой, которая не могла не поехать со мной, и берусь за книги, за вышивку, за рисование. за всё подряд, но это не помогает мне забыть. в книгах я каждый раз замечаю подтекст о невозможности любви, о предательстве; пока я орудую иголкой, то лишь колю себе пальцы, и хотя боль отвлекает, она всё равно приводит меня к мыслям о боли душевной; а в своих не очень умелых рисунках я почему-то запечатлею образы двух братьев, двух мужчин, двух возлюбленных.
а я одна. может это мое проклятье? интересно, почему оно обрушилось на меня вообще? вся та неприязнь, которую я испытала, вся та нелюбовь. мужчины, которых я полюбила, не видят во мне женщину, или любовный интерес. может они просто любят иначе, может они просто не знают традиционной любви. может женщина, в их понимании, лишь навязчивая норма общества. я не хочу быть такой... но буду, в это время никак иначе. я думала, что смогу выбраться из этой пучины отчаяния благодаря николасу, но упала в неё лишь больше.

даже ветер, и тот, не ласкает моё тело - нет, он грубо раздувает моё парчовое уродливое платье, которое подарил мне сиэль, кусает мои щёки, ладони, всё тело холодом, заставляя сжиматься лишь больше. но я всё равно продолжаю упорно идти, наблюдая за головокружительно далекими звездами в небе, надеясь, что они-то укажут мне верный путь. неспроста ведь они сияют над нами. наверное, я отыскала решение? хотя оно не кажется верным в полной мере.  - я никому не нужна в этой жизни, но может в следующей?.. - задаю им этот вопрос, хотя они оказываются весьма молчаливыми собеседниками. мне хочется верить в то, что я смогу переродиться и отыскать свою любовь. может просто сейчас мне не повезло, но это не означает, что всё кончается на этом, так ведь?
останавливаюсь, дойдя до самого обрыва, и кидаю короткий взгляд на бьющееся о него море. глубоко вдыхаю, прикусывая свою губу до крови. это пугает, стихия пугает, но... - пусть моя следующая жизнь будет ярче и счастливее этой. пожалуйста. - сжимаю руки в молитвенном жесте, придвигаясь ближе и ближе к камням. сорваться так легко, но и сложно одновременно. я не хочу умирать! - кричит что-то внутри меня с отчаянием, заставляя согнуться напополам. лучше всё сделать быстро, не давать себе возможность отказаться. что я могу сделать в этой жизни? страдать в браке, наблюдая за тем, как двое мужчин, которых я любила, любят вовсе не меня? моя семья... они справятся с этим, они быстро забудут. как и все. как и я. с этой мыслью я делаю один решительный прыжок вперед, чувствуя лишь холод и печаль. но помимо - надежду.

я чувствую себя в ловушке, из которой не могу выбраться так просто. сколько не думай, сколько не ломай голову, а проблема всё равно остаётся на месте и никак не движется к разрешению. я не могу жить в таком браке, я не могу найти себе любовника, я не могу никому довериться. я не могу оставаться в доме, где будет царить любовь, но не моя. чувствую себя эгоистично из-за этого, но и лгать себе не могу.
решения для этого всего вроде и есть, но они как будто слишком далекие от реальности. ведь в нашем времени, с таким вещеподобным отношением к женщинам, рассчитывать на понимание как-то глупо. ведь мои претензии к браку скорее будут рассмотрены с насмешкой, а мои причины и вовсе будут далеки для многих. брак - это не любовь, как говорят многие, но я вовсе не хочу жить в таком браке. я думала, что смогу, но...
какая меня ждет жизнь, если я сейчас подамся в бега? боюсь, что я просто не смогу найти себе новое место. боюсь, что у меня не хватит возможностей даже для того, чтобы пересечь ла-манш, не говоря уже о том, чтобы найти своё место на новой земле. да и франция - родина николаса, не уверена, что хочу туда отправляться. можно было бы подумать о других направлениях, можно было бы подумать даже в сторону переезда в близлежащие места - другой город, например, но так меня скорее всего смогут быстро найти. либо муж, заинтересованный в привычной картинке мира для остальных, либо мои родные, которые едва ли оставят моё исчезновение так просто.

наверное, основным катализатором к поиску "лекарства", которое поможет мне прийти в себя являются именно родители и брат. мне не хочется ставить их в трудное положение, не хочется отягощать своими проблемами и возможно детскими, наивными желаниями. они всё равно не смогут мне помочь, потому что выйти из брака почти невозможно в нашем королевстве... да и мы с сиэлем дали клятвы перед богом, несмотря на то, что они совершенно не исполняются. первое время я старалась быть хорошей женой, но потом стала ею лишь для видимости.
а теперь хочу и вовсе избавиться от этой ноши. но ведь не могу! а значит остаются лишь попытки отпустить. бат - хорошее место, чтобы расслабиться, чтобы по новой почувствовать этот мир и представить его в более ярких красках, но я чувствую лишь ещё большее опустошение. чем больше я нахожусь совсем одна, тем больше я ухожу в себя. я даже перестаю прислушиваться к словам паулы, ловя себя на мысли о том, что предпочитаю уходить от реальности. я не хочу вспоминать о случившемся, и совершенно не хочу думать о николасе; хотя мысли всё равно неустанно преследуют меня, словно желают наказать.
иногда мне хочется разрыдаться, а иногда просто смотреть в одну точку. любовь - такое эфемерное понятие, такое неизведанное и потому желанное... существует ли что-то такое вообще? вдруг я гонюсь за тем, чего мне никогда не достигнуть. но ведь в книгах пишут об этом, ведь кто-то же рассказывает о своём опыте и настоящих отношениях. так что я обязательно испытаю подобное, но может не сейчас?

на вечерней прогулке я прихожу к простой мысли о том, что я смогу получить своё, но просто не в этой жизни. возможно, сейчас мне отведена лишь роль персонажа третьего плана, который нужен лишь для того, чтобы как-то вяло мешать главным героям. но я хочу стать героиней для кого-то, той самой любовью, которую ждут и желают. господи, ты ведь должен существовать, так что, пожалуйста, дай мне новый шанс... мысли мои зациклены на непрекращающихся мольбах, поэтому, когда я приближаюсь к обрыву, то всё становится кристально ясно.
оборвать одно, чтобы начать другое. я волнуюсь, что не оставила писем ни для кого из ближайшего окружения, я немного переживаю о том, в каком именно свете выставят моё падение с обрыва и будут ли родные настаивать на самоубийстве, или всё же несчастном случае. ведь моя жизнь и есть очень длинный несчастный случай, так что это даже не враньё... смеюсь себе под нос, наслаждаясь пронизывающим холодом ветра напоследок, вдыхаю терпкий аромат леса и плещущихся внизу вод, всматриваюсь в этот мир, словно тот незнаком мне. но мы ещё встретимся вновь.
именно с этими мыслями я падаю вниз: мучительно быстро и страшно, воды встречают меня ледяными сковывающими объятиями и тело, повинуясь желанию жить, пытается выплыть обратно. но таких вариантов уже нет, потому что волны слишком сильны, а платье на мне слишком тяжелое и сковывающее. мои глаза закрываются, хотя мне кажется, что я замечаю какое-то движение...

потом настает темнота. а потом... новая жизнь? или всё же возвращение к старой? мои легкие наполнены водой и я болезненно выплевываю её, закашливаясь и царапая горло. это мучительно, как и тот факт, что каким-то образом я оказалась на берегу! я дрожу, но на самом деле почти не обращаю внимание на холод, продирающий меня изнутри. куда важнее другое; то, что я всё ещё жива и то, что рядом со мной оказался николас.
я смотрю на него со смесью недоверия и странной, откуда-то взявшейся, надежды (ненавижу это чувство!). - решила искупаться ночью, а что такое? с каких пор тебя это заботит? - отвожу взгляд в сторону, не желая рассказывать ему правды, не желая заводить разговоров о идиотской ревности или желании найти свою любовь в какой-то там другой жизни. что, если бы мне не дали новый шанс и всё бы просто закончилось в этих темных водах?
обнимаю себя двумя руками, желая таким образом хоть немного согреться. теперь, когда бушующие эмоции немного успокаиваются, поднимаются и другие вопросы. - как ты здесь оказался? - он был с сиэлем, и должен бы был там оставаться. - ты приехал вместе с мужем? он получил мою записку и решил, что должен доказать мне больше? - оглядываюсь по сторонам, не понимая, почему его нет по близости. хотя, он бы не прыгнул следом за мной с обрыва... постойте-ка. - ты совсем идиот? - ударяю его кулаком в грудь, возможно немного не рассчитывая силы. - зачем ты прыгнул, михаэль? ты мог разбиться, ты мог умереть. - его настоящее имя срывается с моих губ против воли и я поджимаю их, понимая, какую оплошность совершила. - сиэль рассказал мне. извини. я не собиралась говорить тебе, что в курсе, ведь очевидно, что ты не хотел, чтобы я знала. - меня передергивает из-за очередного порыва ветра и я поднимаюсь на подрагивающих ногах, обнимая себя ещё крепче. - думаю, это не лучшее место для разговора. всё равно сейчас мне не хватит решимости для... купания. - вздыхаю, уходя от него в сторону домика.

да что николас, нет, михаэль хочет от меня? кажется, что ничего и всё одновременно. ещё и эта путаница с личностями! теперь уже нет смысла называть его, даже мысленно, именем, которым он назвался мне при нашей (новой) первой встрече и думать о нём, как о герцоге из франции. хотя и назвать его своим братом язык не поворачивается; не те между нами отношения с какой стороны не посмотри - слишком откровенные для родственников, но при том лишенные всяческого тепла, которое было между мной и эдвардом, например. или даже между мной и близнецами когда-то давно. мы повзрослели, мы давно уже перестали быть теми, кем были в далеком детстве.
забавно, что при том я лелеяла свои смехотворные представления о том, что если бы михаэль был рядом, то он бы смог стать моей опорой и поддержкой. а верной оказалась именно крамольная мысль о том, что он бы выбрал своего брата-близнеца, но вовсе не меня, несмотря на ситуацию. хотя, я могу смотреть на всё со своей позиции... она не может быть исключительно верной, да и кто знает, что ему наговорил сиэль.
так почему он сейчас здесь? со мной на этом песчаном берегу, со мной в этих мокрых одеждах, со мной в этих сомнительных мыслях. он знает, что я пыталась покончить с собой, но и ладно. но как он вообще мог успеть? это просто не укладывается в моей голове! он что, следил за мной? паула подсказала ему направление? но даже она не знала... голова начинает болеть от этих мыслей, а холод продолжает сковывать тело. умереть быстро - не так страшно, а вот от болезни совершенно не хотелось бы. поэтому-то я и встаю в намерении уйти, надеясь, что он и сам будет достаточно разумен, чтобы сделать то же самое. я не знаю, рассчитываю ли, что он пойдет вместе со мной, но предполагаю это. всё же... у него точно есть ко мне вопросы, хоть я и не очень понимаю какой от них толк.

мужчина оказывается передо мной настолько быстро, что я едва успеваю моргнуть из-за неожиданности. как это? может мои реакции слишком заторможены после падения? собираюсь обойти его, но и тут не успеваю - оказываюсь схвачена и перекинута через плечо, словно какой-то груз - вроде удобрений или других тяжелых мешков. хмыкаю, собираясь слезть с него, но отчего-то мне не хватает сил... он слишком крепко держит - настолько, что даже ударить толком не получается, хотя я всё равно пытаюсь. - может вы и не похожи, но это не означает, что тебе должно быть до меня дело. возможно, ты испытывал ко мне... влечение? или как ты сказал - интерес. но всё это, видимо, испарилось. и ладно! - я не хочу выглядеть так, словно собиралась покончить со всем из-за этого, из-за него. пусть оно и правдиво.
ближе к дому я уже даже перестаю брыкаться, обмякая на его плече. да, это неудобно и неприятно, и я вовсе не чувствую себя какой-то значимой, но это и к лучшему. может он просто не хотел видеть смерть члена своей семьи, уверена, что у него может быть пунктик на чём-то таком, учитывая прошлое.
я не говорю ничего, когда он раздает приказания пауле, я почти не сопротивляюсь, когда он начинает раздевать меня. лишь оборачиваюсь через плечо, чтобы взглянуть на него хотя бы краем глаза. мурашки всё ещё предательски бегут по моей коже при каждом прикосновении и его близость заставляет желать чего-то большего даже после всего случившегося! это так глупо. я жмурюсь, когда он задает вопрос, заставляющий меня застыдиться. мы с сиэлем вели себя просто отвратительно... это было не пари, конечно же, но всё же это было по-детски и ужасно в своей сути.

- всё началось с письма. я просто взяла то, которое написал сиэль, чтобы подсмотреть адрес. потому что ты сам написал лишь ему, а я... просто решила напомнить о своём существовании. - мне не хочется драматизировать, но отчего-то сформулировать предложение иначе не получается. в нём чувствуется горечь обиды и немного примеси разочарования. - ему не понравилось то, что я решила тебе написать и он запретил мне. но не собирался останавливать меня от разговоров с тобой, когда ты приедешь. думаю, он понимал, что твой интерес пропадёт сам по себе, если тот и был. - и он был чертовски в этом прав, как бы не хотелось утверждать обратное.
в комнату врывается паула и я как-то неожиданно оказываюсь прижата к михаэлю. что это ещё за?.. сглатываю, чувствуя себя не в своей тарелке из-за столь откровенной позы. особенно если учесть, что я почти раздета! он совсем с ума сошел. но почему я не отталкиваю его в то же мгновение? почему наслаждаюсь этой преступной близостью, пользуясь моментом? вдыхаю и выдыхаю пару раз, запоминая холод, смешанный со странным теплом, крепкость его рук и вздымающуюся грудь.
отодвигаюсь от него неспешно как только паула выходит прочь и разворачиваюсь лицом. - я не хотела лезть в ваши отношения, какими бы они ни были. не знаю, просто поначалу мне казалось, что между вами лишь дружба. хотя не знаю на что я сама рассчитывала, учитывая, что я замужем. - мне страшно, что они могли обсуждать меня. мне страшно, что они таки сошлись на мнении о том, что я не привлекательна. уж михаэлю то точно есть с кем сравнить... - сейчас, смотря на тебя, я не могу избавиться от мыслей о том, как вы... ам, хм, были очень близки. но зато я могу понять теперь отчего сиэль считал меня настолько непривлекательной. правда, судя по тому, что ты избегал меня - ты счел также. - не хотелось этого признавать, но вот - мысли всё же пришли к этой точке самостоятельно. сейчас мне уже все равно, что он снова увидит меня полуголой. да и не целиком голой же! - но причина, по которой я оказалась на обрыве, вовсе не в вас двоих! просто я верю в перерождения, и я верю, что меня могло ждать счастье в другом теле. - признаться в таком может и глупо, но мне всё равно. он уже знает, что я хотела убить себя. так почему бы не уточнить почему?

мужчина называет мои слова бредом так резко, что я теряюсь на очень долгое мгновение. это задевает сильнее, чем хотелось бы, так что приходится отвести взгляд в сторону и поджать губы. не хочется выплевывать на него весь яд, которым стала моя обида, потому что так он поймет насколько глубока та в действительности. я хочу держать это в тайне, я не хочу показывать своих истинных чувств; больше нет.
ещё не уверена, что хочу высказывать свои истинные мысли. потому что даже михаэль считает их полным бредом! неужели он того же мнения о женщинах, что и мой недо-супруг? хотелось бы верить что нет, раз уж он даже сам заявлял об этом с гордостью, но как-то не похоже.
какие ещё выводы я могла сделать, наблюдая за ними? они так часто скрывались вместе "по делам", так долго засиживались в гостиной наедине, да и ночи в одной постели проводили тоже, судя по-всему. но теперь, когда я просто говорю об этом вслух, когда я просто констатирую факты и вполне логические выводы, я несу бред?
прищуриваюсь, теперь таки направляя свой взгляд на мужчину. - почему сразу бред? а что я должна была подумать, глядя на вас? даже без слов сиэля, я бы... подумала о том же самом, - киваю пару раз головой, надеясь, что теперь он поймет как это всё выглядит и для других тоже. что это не просто моё самовнушение. - вы почти всё время проводили вдвоём, да и было заметно, что между вами теплые отношения. а потом я увидела, что вообще-то даже горячие - те поцелуи в гостиной, ты даже оставался ночевать с ним без опаски и остался завтракать в его комнате. - в отличие от того раза со мной. и сейчас я думаю, что они определенно делали что-то в той комнате, в которой михаэль отвлекал сиэля от меня. в тот день, когда мы ходили в театр. неспроста они оба потом выглядели странно.

мои мысли слишком надолго ускользнули в другую сторону, настолько, что я не успела обратить внимание на его неожиданное приближение. его прикосновения, его слова - они действуют на меня почти гипнотически, словно на меня навели какой-то дурман и я никак не могу оторваться от желания. так глупо после предыдущей бравады быстро поддаваться ему, но я просто не могу. глупое-глупое сердце несется вскачь с каждой новой лаской, с каждым новым сладким словом. я не знаю, ложь ли это, но хотела бы, чтобы не была ею. - я не понимаю... ты желаешь меня, но при этом держишь дистанцию? - сжимаю руки в кулаки, опуская взгляд к его ладони, легшей на мою грудь.
потом его шепот вновь заполняет пространство, заставляя всё внутри меня застыть. от ужаса? от непонимания? от неожиданности? что значит это его желание крови? поднимаю взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза и нервно улыбаюсь. кто может желать кровь других - какие-то сектанты, убийцы, или возможная нечисть? любой из этих вариантов, вообще-то, пугает. но может он так пошутил? может это какая-то метафора?
но я не успеваю уточнить, захваченная врасплох жарким и каким-то отчаянным поцелуем. в нём чувствуется не столько желание, сколько боль и нотки возможной утраты. неужели он действительно искренне не желает потерять меня? не знаю почему, но я чувствую, как слёзы скатываются по моим щекам. возможно, мне хотелось хоть чьего-то участия, хотелось, чтобы хоть кто-то сказал мне, что я должна жить. поэтому, сквозь призму собственных страхов и страданий, я всё же принимаю его поцелуй и тянусь чуть ближе, чтобы утонуть в нём. куда более приятном, чем холодные воды, в которые я окунулась ранее.

но затем это заканчивается и я погружаюсь в горячую воду. на этот раз михаэль куда как более нежен, ведь несёт меня на руках как положено и укладывает медленно, аккуратно. массирую своё плечо, а потом стягиваю свою сорочку, чтобы остаться лишь в панталонах, хотя их бы тоже не помешало снять... но это как-то совсем неловко!
я и так вся сжимаюсь у бортика, когда он тоже забирается ко мне. вполне логично, что он решил согреться тоже, ведь он нырнул за мной все в те же холодные воды. но я совершенно не уверена, что это правильно; да, паула ничего не расскажет, возможно даже порадуется за меня, и всё же это неловко! смотрю на него украдкой, несмотря на то, что он уже всё равно обхватил мою стопу и массирует её, совершенно не стесняясь таких откровенностей. - сколько у тебя было женщин, михаэль? - раз уж он позволил задавать мне вопросы, то почему бы не начать с этого? он слишком опытен! слишком. касаюсь влажными руками своих щёк, надеясь сделать их чуть менее красными. выдыхаю куда-то в сторону, поджимая свои пальчики на стопе, стараясь игнорировать щекотку из-за этих прикосновений.
да и вообще-то есть вопросы поважнее. когда наваждение немного отступает, когда я немного расслабляюсь в ванной, то поджимаю ноги под себя и сажусь чуть ближе к нему (игнорируя его раздетость, впрочем). - что за жажда крови? с чего бы? - я боюсь узнать ответ, но оттягивать это глупо и незрело. прикусываю свою губу, чувствуя, как сердце наливается свинцом. мне будет слишком тяжело принять правду? - и почему этой жажды нет в отношении сиэля? ведь вы с ним проводили очень много времени вместе.

я не понимаю что именно его застает врасплох - сама суть вопроса или имя, которое я произнесла вслух слишком легкомысленно. ведь то, что я знаю об этом, ещё не значит, что ему это приятно. должна же быть какая-то причина, по которой он скрывался от меня столь долгое время. ведь сиэлю он рассказал и довольно-таки давно, видимо. значит, дело скорее во мне, или просто в том, что мы всё же не настолько близки, как родные братья. что логично и правильно, и не должно бы расстраивать меня, но я всё равно не могу отделаться от ощущения щемящей боли в груди.
он даже прерывает прикосновение, отпуская меня и создавая ту дистанцию, к которой я оказываюсь не готова. да, конечно, мы всё ещё находимся в одной небольшой ванной, но я всё равно чувствую эту странную стену, растущую между нами. возможно, ему попросту тяжело рассказывать о своей жизни? ведь я не понятий не имею какой он была, но разве могу узнать, если он не расскажет?
но вот только не знаю - готова ли я вообще к правде. я не думала о том, что могу услышать, и не слишком-то надеялась на какие-либо откровенности о его жизни до нашего нового знакомства. я и сейчас получаю лишь выдержки, но они заставляют меня испытывать всё больше и больше сожаления. скорее из-за того, что я буквально заставила его рассказывать обо всем этом. а ведь могла бы поумерить свою обиду и свою гордыню, могла бы чуть дольше подумать о том, почему вообще несовершеннолетний мальчик мог исчезнуть на долгое время.

сжимаю бортик ванной, непрерывно смотря на мужчину перед собой. сейчас он выглядит почти совершенно, и не подумаешь о том, что он мог долгое время жить, подвергаясь насилию. а я пыталась покончить с собой из-за неудачной любви... мне становится стыдно за себя; я не боролась тогда, когда должна была. - я даже не знаю, стоит ли задавать вопрос о том, что делали с тобой до двадцатого дня рождения... - я всё ещё не могу отделить михаэля от николаса, потому что в моей голове они теперь - один человек. хотя он сам старательно пытается провести границу. - мы думали, что ты погиб... стоило искать лучше, стоило хотя бы задаться вопросом о том, что тебя могли увезти куда-то. - я была слишком юной, но почему мои родители не были достаточно напористы? я знаю, что они искали, я знаю, что они сотрудничали со скотланд-ярдом, я знаю, что они довольно долго пытались найти зацепки, но... это всё же наша вина.
но стоит ли уходить в мысли о своей или чужой вине? если, как кажется, это не совсем то, что хотел сказать николас. он лишь попросил не называть его прежним именем, но и забыть о нём я не могу тоже. - но почему ты не сказал мне? ты ведь знал, что я чувствовала вину перед тобой, ты ведь знал, что я шла на твою могилу, пусть ты и был жив. - поджимаю губы, зная, что это всё звучит немного по-детски в свете его рассказа.

фокусирую взгляд на его губах - но не из-за желания поцелуя, как это бывало раньше, а из-за изменений что происходят прямо на глазах: его клыки увеличиваются, становясь все более длинными и заостренными. сглатываю, теперь уже сосредотачиваясь на другой мысли - он сказал, что вовсе не человек теперь. он действительно не михаэль, и мне не стоит путать его с милым младшим братиком. наблюдаю за тем, как он вспарывает себе кожу, едва не срывая со своих губ нервный короткий крик, и наблюдаю за тем, как эта рана медленно затягивается. мои губы приоткрыты, кажется пытаются сформировать какое-то слово, хотя в мыслях абсолютная пустота.
прикрываю нижнюю часть своего лица, наклоняясь немного, теряя фокус с реальностью на мгновение. - мне нужно переварить это... мне нужно, - опираюсь ладонями на бортики, пытаясь вытянуть себя из ванной, но итогу лишь плюхаюсь обратно, оказываясь к мужчине ещё ближе, чем стоило бы после услышанного. если уж всё так, то нужно узнать больше. какой смысл теперь бояться? он ведь спас мне жизнь! а мог бы тогда просто выпить меня прямо там на берегу... - ты вампир? как... как в той повести полидори, да? - сглатываю нервно, вспоминая что всё кончилось кончиной девушки, на которой мужчина женился. но ведь николас не такой. - ты сказал, что я пахну по-особенному. ты хочешь выпить моей крови? - ведь он не убил сиэля, несмотря на то, что он пил его кровь. и у него уже было много возможностей, чтобы убить меня (да и муж наверняка даже был бы рад такому концу), но вот я здесь - сижу перед ним, всё ещё целая и невредимая. заглядываю в его глаза, а затем скольжу к губам, где всё ещё виднеются клыки. - ты хорошо контролируешь себя? можешь остановиться, не навредив? - я схожу с ума, наверное? зачем только завожу эту опасную тему?

всё внутри меня холодеет тем больше, чем дальше заходит его рассказ. что это за нелюди такие, которые позволяли себе так издеваться над другими, особенно над детьми? я предполагала, что их с сиэлем исчезновение на месяц едва ли несет в себе что-то хорошее, но никогда не задумывалась насколько. ведь никто не соизволил мне рассказать - ни родители, ни муж. прикладываю руку на свою грудь, чуть надавливая на неё, словно это поможет дышать мне более размеренно. только при мыслях о том, через что пришлось пройти михаэлю, меня охватывает дрожь и смутное ощущение неприязни. не к нему, ведь он не виноват во всем том, что случилось между ним и всеми теми людьми, но к тем взрослым, что позволили себе такое обращение с чьими-то детьми. - я даже представить себе не могу, как ты через всё это прошел, - на фоне его проблем мои кажутся просто надуманным пшиком. утираю проступившие слезы, прикрывая верхнюю часть лица. мне нужно успокоиться... хотя я не знаю, возможно мне стоит пожалеть его? но я боюсь лишь ещё больше открыть его раны, боюсь заставить его проживать это всё снова.
хотя, ведь уже заставила? когда он говорит о моменте своей первой почти-смерти, то я не могу отделаться от красочной картинки в своей голове - двое близнецов, ещё совсем юных, которых насиловали, а затем собирались убить. они наверняка пытались сражаться друг за друга, наверняка не хотели расставаться в любом из миров. а потом они были разлучены... уверена, что они были счастливы отыскать друг друга вновь. так что неудивительно, что михаэль не скрыл правды от сиэля. - прости, что заставляю говорить об этом. - должно быть, это очень и очень тяжело даже спустя долгие годы, потому что подобные раны никогда не закрываются до конца.

я стараюсь перевести всё к теме собственной обиды, чтобы сгладить предыдущую. но даже мои мизерные проблемы заставляют меня испытывать боль по новой. прохожусь языком по своим губам, медленно отвечая ему: - я была отстраненной не из-за того, что не хотела твоих прикосновений... на самом деле, всё с точностью да наоборот. но тогда стоял день, мы были на открытом месте, а ещё мне было стыдно перед михаэлем. что испытывая сожаления перед ним, собираясь навестить его, оставаясь замужем за его братом, я умудрялась думать о слишком откровенном. - чувствую, как щёки словно обдает огнем и кривовато улыбаюсь. - если бы ты мне сказал, то возможно я бы почувствовала ещё большую вину. но ещё и облегчение: от того, что ты жив, от того, что я всё ещё имею шансы поговорить с тобой. - улыбаюсь ему мягко и смотрю прямо в голубые глаза. он совсем не похож на себя, но все же неизменно остается собой.
его дальнейшие признания приводят меня в сторону другого тупика. и их оказывается принять немного сложнее... я даже думаю уйти, чтобы подумать наедине с собой, но меня словно задерживает прямо здесь сама жизнь. словно она шепчет мне: если уйдешь сейчас, то потеряешь свою возможность на счастье. ведь такая ли уж большая разница в том, человек он или нет? я знаю, что люди бывают ужаснее монстров, и уверена, что бывают монстры человечнее людей. ему должно быть знакомо всё это не понаслышке.

потому я пытаюсь подавить свой страх перед неизведанным и всё же тянусь ближе к нему, пусть и пока опасаясь того, каким может быть финал этой истории. мой вопрос звучит возможно слишком откровенно, слишком даже заигрывающе. странно флиртовать в такой манере и при такой-то теме, но я не могу не заметить покалывающего ощущения на своей шее из-за одной только возможности его укуса или бабочек в своём животе из-за близости. - ты не будешь пить мою кровь, потому что боишься, что не сможешь остановиться? - задаю неловкий вопрос, подтягиваясь чуть ближе к нему, игнорируя собственную наготу. но и он сам смотрит мне неотрывно лишь в глаза.
а затем тянет к себе, прижимая почти полностью. в первые несколько мгновений я испытываю острое смущение, а потом просыпается удовольствие. а вместе с ним желание обладать. я провожу ладонью по его груди, ласкающе вожу пальчиками по его плечам и устраиваю свою голову на правом. неожиданно мне становится уютно, так, как не было уже очень и очень давно. вот каково это - быть с кем-то, чувствовать себя нужной. - я правда хотела бороться с этим угнетающим чувством, но потом меня будто осенило, что всё можно решить быстрее и проще. - я и сейчас не знаю как мне быть, ведь я всё ещё одинока, пусть и при муже. я не могу выйти замуж за кого-то ещё, а николас рано или поздно уедет.
пусть он и говорит, что я стала для него важнее сиэля. - мне правда приятно знать, что всё же я важна для тебя... но это ведь закончится, так? не говоря уже о том, что ты явно будешь жить дольше меня, ты уедешь из англии, ведь это теперь не твой дом. у тебя там новая семья? ты говорил про существ, которые стоят во главе этого мира. - обхватываю его лицо двумя руками, надевая на губы теплую улыбку. - но я не буду жадной. мне будет достаточно и того, что ты дашь, настолько долго, насколько ты готов будешь это давать. при каждом отъезде я буду ждать твоего возвращения и писать письма, я буду покупать подарки, думая о тебе, я буду лелеять воспоминания так долго, как только смогу. - приближаюсь к его губам, чтобы задеть их коротким и мягким поцелуем.

забыть? как я могу просто забыть? это почти невозможно, несмотря на то, что меня не было там, чтобы представлять всё в красках. но дело даже не в том, насколько яркими могут представать те сцены или насколько ужасными, одно я знаю наверняка - не хочу игнорировать боль михаэля, даже боль своего мужа, потому что это важно и открывает глаза на многое. возможно, на одни из самых больших недопониманий в моей жизни. в этом кроется основная причина, по которой сиэлю никогда не суждено было полюбить меня и принять такой, какая я есть. его вкусы извратились, его предпочтения тоже изменились. он и не хотел бы, возможно, чувствовать всего этого по отношению к мужчинам, но едва ли может что-то с собой поделать. на короткое мгновение мне даже становится его искренне жаль, но потом я вспоминаю то, как он обращался со мной и это чувство исчезает вспышкой.
что касается михаэля, то в свете этой истории становятся понятнее причины, по которым он ничего не рассказал мне: возможно, не хотел теребить старые душевные раны, которые сиэль мог понять и без лишних слов. и хотя мне всё ещё грустно, что он не выбрал меня сходу, но такое ожидать было бы слишком эгоистично и самонадеянно. учитывая, что и общались-то мы наедине явно поменьше, чем они с сиэлем. да и связывало нас тоже нечто гораздо меньшее.

но может теперь мы сможем найти возможность создать больше воспоминаний, которые смогут объединить нас крепче? он ведь уже сказал, что я стала для него важнее, чем брат. на такое мне было даже страшно надеяться, но ему ведь не с чего врать о таком? тем более, что он не лжет и о будущем, хотя мог бы наговорить сладких слов, которые не воплотились бы в реальность по итогу. но мы уже должны бы быть рассудительными в своём возрасте, уже должны бы оба понимать, что любовь не расцветает за несколько мгновений и не остаётся в рыхлой почве без всякого ухода. мы оба должны хорошенько поработать над тем, чтобы сделать между нами что-то действительно настоящее и крепкое. может, зря я вообще заговорила о таких вещах сейчас?
хотя, вопреки разумным доводам, грусть сердечная всё равно закрадывается в изгиб моей улыбки, смягчает взгляд. может эта грусть даже не беспочвенна? в конце концов, он вдобавок никак не отреагировал на короткий и робкий поцелуй, которым я задела его губы. возможно, для него это было слишком по-детски и не очень-то приятно? шумно и резковато вдыхаю, чувствуя себя немного потерянно. хотя он и прав в том, что нужно поскорее выбираться из остывающей ванной после плавания-то и в без того ледяных водах, но я никак не могу заставить себя двигаться.
наверное поэтому просто позволяю его рукам путешествовать по моему телу, чтобы немного обмыть его? а затем поднимаюсь с него и встаю на колени в прогале его ног, чтобы всё смыть. помогаю с этим и ему, смывая мыло с его плеч и груди. зарываюсь пальцами в его волосы, хотя не знаю зачем - их он даже не мылил. может, просто захотелось их коснуться? улыбаюсь ему мягко, заботливо провожу ладонью по его шее. - я рада, что ты вернулся. и сегодня, и в целом. - я так и не сказала ему об этом, хотя стоило бы сразу. может так ему станет полегче? ведь из-за своей детской небольшой обиды, я совершенно опустила из виду, что ему пришлось нелегко - выкладывая всю правду и не получая от меня каких-то вразумительных выводов.

когда мы возвращаемся в спальню, то становится очевидно - паула приходила сюда. хорошо, что она не решилась заглядывать прямо к нам, чтобы передать что-то ещё. она оставила на комоде еду для нас и сменную одежду для михаэля... николаса (?), возможно ту, что принадлежит моему мужу.  - думаю, сиэль не обидится, если ты используешь его вещи. - сама я наспех накидываю спальную рубашку и устраиваюсь в постели, поскорее забираясь под одеяло из-за ощущений гуляющего холодка по всему телу.
- а ты сам не можешь заболеть? - ведь он сегодня много пекся о моем здоровье, но как-то его собственное особо не трогало. возможно, из-за того что он вампир и совершенно не восприимчив к таким простым человеческим вещам? - ещё я хотела узнать... как твоя внешность изменилась настолько сильно? это происходит со всеми вампирами? если бы я стала одной из вас, то мои волосы и кожа сменили бы цвет? или это не слишком-то предсказуемо? - приподнимаюсь, накидывая несколько подушек за спину и облокачиваюсь на них.
наспех пью чай и дергаюсь, едва не расплескивая его из-за того, насколько он оказывается горячим. глупо было не предполагать. неловко улыбаюсь, замечая, что николас разглядывает меня. - немного горячо... - заглядываюсь на его губы, к которым он сам тянет кружку и сглатываю. не время как-то об этом думать. поворачиваю голову в сторону, грубовато покусывая свою нижнюю губу.
лучше подумать вот о чём - какие ещё у меня могут быть вопросы? - мне называть тебя только николасом? ведь ты не хочешь вспоминать о своём прошлом, - пододвигаюсь ближе к нему, отставляя кружку обратно на поднос и отбрасывая своё смущение. обнимаю его двумя руками, прижимаясь к его груди. - я надеюсь помочь тебе в этом, надеюсь, что со мной ты сможешь забыть обо всём.

мне становится гораздо легче после слов о том, что его тело теперь не возьмет ни одна людская хворь. наверное приятно вычеркнуть хоть что-то из своих забот, стать физически сильнее и выносливее, но у всего есть оборотная сторона. и, боюсь, жажда крови - серьезный минус, который мешает ему существовать нормально, ведь нужно постоянно контролировать себя, постоянно чувствовать напряжение. если бы он был чуть более жестоким, если бы он был чуть менее человечным, то наверняка не стал бы сдерживать своих желаний и бросился бы на первых встречных. и наверняка на меня тоже, ведь желает моей крови больше других. но вот он здесь, выглядит так беззаботно, что и не подумаешь, будто ему может быть нелегко. однако, я замечаю иногда сжатые кулаки, напряженные плечи или гуляющие желваки.
я наблюдаю за тем, как он переодевается, порой нервно сглатывая, но никак не позволяя себе отвести взгляд. возможно, это слишком неприлично с моей стороны, но я ничего не могу с собой поделать. отрицать то, что его тело привлекает меня было бы слишком глупо... возможно, я хочу, чтобы он это понимал? хотя думаю, что он уже и довольно давно. - мне немного грустно, что многие видели тебя в таком виде, ник, - и сейчас я говорю о его опыте после становления вампиром, ведь я знаю сколько у него было женщин, даже видела один разочек саму сцену, после которой и начала думать о всяких развращениях с ним. - хотя, думаю, в коротких штанах ты ещё не ходил перед женщинами... это скорее комично, - улыбаюсь ему, поддразнивая немного на эту тему. но как тут можно удержаться?

он касается своих волос и моё внимание почти сразу переключается туда же; вопросы, которые может и были в моей голове, начинают понемногу выходить наружу. - мне очень нравится то, как ты выглядишь. и, пожалуй, мне нравится, что между тобой и сиэлем есть большая разница... потому что, если я и любила твоего брата, то это прошло и сменилось скорее неприязнью. - признаюсь я, разглядывая его синие глаза, которые на первый взгляд остались неизменными. правда, его синева всё же отличается - она более насыщенная, более блестящая, словно драгоценный камень. в то время как у сиэля цвет скорее потухший, слишком невыразительный. возможно, это тоже произошло из-за его становления вампиром? хотя скорее я склоняюсь к тому, что просто мой муж сам по себе более потухший человек.
взглядываю удивленно на мужчину рядом со мной, когда он делает неожиданный комплимент, и опускаю взгляд к простыням. - спасибо. на самом деле, мне тоже нравятся мои волосы, да и кожа. хотя, я бы хотела стать худее и, возможно, добавить чуть больше в груди не помешало бы тоже. - смеюсь, предполагая на самом деле, что такие странные изменения вряд ли возможны.

его просьба относительно имени понятна, поэтому я постараюсь перестать думать о нём, как о михаэле. в каком-то смысле это даже лучше, никто даже и не подумает, что мы - семья, а ещё то, что у меня связь с братом моего мужа. как же мне хочется лишить сиэля этого звания вообще...
николас помогает мне перестать думать об этом: целует меня так крепко и с такой ощутимой надеждой на большее, что всё остальное вылетает из моей головы почти мгновенно. я нависаю над ним, но мне кажется, что именно я сейчас нахожусь в его полной власти. мои пальцы, касающиеся то его лопаток, то плеч, то шеи, чуть подрагивают - от интенсивности, от жара, который я разделяю с этим мужчиной прямо сейчас. от желания взять больше, чем могу.
я позволяю ему целовать мою шею, сжимая рубашку на его спине с силой, с которой хотела бы опрокинуть его на постель, чтобы забраться сверху. а затем он касается языком моей кожи и, мне кажется, что я проваливаюсь в какую-то бездну. иначе нельзя назвать желание, чтобы он укусил меня... это дурман? не знаю, но притискиваюсь к нему лишь плотнее. если он вскроет этот кусочек кожи своими зубами, то будет ли это больно или приятно? я гадаю, гадаю, желая узнать ответ.
правда, потом он неожиданно отступает и смотрит на меня, задает вопросы, и это всё вгоняет меня в краску. всё-таки уверена, что мой взгляд сейчас потерян, а губы всё ещё очерчены по форме последнего вздоха. - я не хочу спать, не после этого поцелуя, не после твоих прикосновений. - чувствую себя глуповато, опасаясь, что это всё никуда не вело в его голове. для него это могли быть просто незначительные ласки, которые лишь для меня значат куда больше.
но я вовсе не хочу оставлять всё так. потому резко опускаюсь к его губам, чтобы накрыть их своими. кусаю его нижнюю немного грубовато и жадно, словно мстя за его желание прервать ещё не начавшееся и отступить. возможно, он просто устал вести самостоятельно и не понимает чего хочу я сама? возможно, это выражение заботы, ведь я действительно могла устать, но... нет. я хочу другого и решу это сама. толкаю его на постель, надеясь, что он простит мне такие вольности, и нависаю сверху, ведя языком по открытой коже в разрезе рубашки. - если хочешь этой ночью именно я буду той, кто ублажит тебя. - ведь в прошлый наш раз он выступал тем, кто дарил мне наслаждение. сегодня я чуть не умерла, так что на такое решимости мне точно хватит.

так ему нравится мое тело или всё-таки грудь хотелось бы побольше? он немного противоречит себе, или скорее пытается сгладить все возможные углы, которые могут вызвать недопонимание, но при том без безо всякой лжи. сейчас я могу оценить это по достоинству, хотя в другое время я бы возможно по-детски расстроилась или обиделась на него.
всё-таки тот факт, что он заботится о моих чувствах важнее прочего; а он явно старается, говоря все эти комплименты, исправляя всё то, что уже успел сотворить с моей самооценкой сиэль. возможно, со временем я окончательно перестану воспринимать себя, как какую-то неполноценную женщину. возможно, николасу суждено быть тем, кто спасет меня во всех возможных смыслах. сегодня он вытащил меня из холодных вод, чтобы согреть мое тело, но куда важнее то, что он сумел согреть моё сердце. не так уж много людей способны на такое, а он же остается самым человечным из всех, кто знаком мне, несмотря на то, что сам не является человеком.

и я действительно хочу доставить ему удовольствие, но он сам отказывается от этого. причина кажется очень милой, даже очень правильной, но из-за неё мне становится неловко. ведь в прошлый раз, когда он провёл со мной ночь в моей спальне, он сделал всё, чтобы я забыла об одиночестве и почувствовала себя желанной. я же сама... едва ли сделала хоть что-то, чтобы он почувствовал себя лучше тоже? по крайней мере, в сравнении так уж точно.
я всё ещё нависаю над ним сверху, разглядывая пронзительно синие глаза, напоминающие два обработанных сапфира. интересно, они стали такими яркими из-за вампиризма или всегда были такими? жаль, что этот вопрос исчезает в то же мгновение, когда его губы касаются моей шеи и посасывают кожу. с моих губ срывается приглушенный стон, пока я сжимаю подушку под его головой. до этого он уже успел укусить это местечко, совсем слегка и едва ощутимо.
но это всё вкупе... о, я едва сдерживаюсь от очень странной, возможно самоубийственной просьбы о том, чтобы он укусил меня взаправду. мне интересно каково это, интересно насколько горячими будут его губы, насколько крепкой хватка. ведь он говорил, что моя кровь откликается в нём по-особенному, значит он жаждет её больше другой. наверняка он стиснет меня в своих объятиях так, словно и не собирается выпускать вовсе. хочу это ощущение безграничной силы, хочу это сладкое головокружение... я сошла с ума?
сглатываю, едва находя в себе силы глянуть на него одурманеннымми глазами. в это мгновение он облизывает свои губы и я сама тянусь вперед, чтобы сделать с его губами то же самое. я ощущаю привкус чего-то горького и невероятно сладкого одновременно; возможно, это желание, смешанное с невозможностью его исполнения? мне бы очень хотелось сказать ему прямо в эту секунду, что он может сделать со мной даже это, ведь я уверена в том, что он не зайдет далеко, но не успеваю.

прежде этого следует предложение, которое заставляет меня раскраснеться. - забава? ты имеешь ввиду сам секс? - наверняка этому искусству он научился от партнерш, с которыми делил постель, но может речь не о чём-то настолько очевидном? хлопаю ресницами пару раз, шумно сглатывая и разглядывая его, теперь нависающего надо мной. мне нравилось чувствовать власть, когда я была над ним, но ощущение хрупкости, которое появляется сейчас, тоже заставляет мурашки бегать по коже. провожу по нему взглядом: подмечаю страсть, мерцающую огоньками в его глазах, напряженную челюсть, словно он всё ещё сдерживается, слабое движение на шее, обозначающее пульс и прекрасный, словно мощеный из мрамора, торс. я провожу по нему пальцами, желая поскорее узнать о забаве подробнее. понять, как я могу доставить ему наслаждение, да так, чтобы и я сама его получила тоже.

сначала он открывает мне то, что речь вовсе не про секс. а потом говорит совершенно неожиданное, то, о чём я только мечтала, но на деле не смела желать... - развод? - горько смеюсь, зажмуриваясь на пару мгновений. наверняка из-за того, что он сам живет во франции, он не знает, какой это сложный процесс здесь. почти невозможный. - если сиэль будет против этого, то едва ли закон встанет на мою сторону, даже если наш брак не консумирован. он мужчина и граф к тому же, а я всего-лишь его жена, - поджимаю губы, недовольно озвучивая эту истину, привычную в нашем обществе.
затем всё же заставляю себя расслабиться. меня должно волновать даже не совсем это, а то с какой целью николас заговорил об этом... - а ты хочешь моего развода, чтобы сделать предложение? - я в это не особо верю, но в форме шутки всё равно озвучиваю и коротко касаюсь его губ своими. - в любом случае, мне очень приятно, что ты заботишься обо мне настолько сильно. - если он пока хочет моей невинности, то так тому и быть. вдруг удастся найти способ выйти из этого брака, вдруг я действительно смогу стать свободной, не проходя через несколько кругов ада. - тогда расскажи мне подробнее про ту... забаву, - облизываю свои губы, касаясь ладонями его плеч, чуть надавливая на них, чтобы обозначить массаж. это тоже должно быть приятно?

я шучу и не ожидаю от николаса ничего иного в ответ; разве он может раздумывать над предложением серьезно, разве может выбирать женитьбу на сестре своего брата-близнеца?.. но ведь по какой-то причине он находится рядом со мной сейчас. что, если он испытывает чувства, которые пока что не может объяснить даже самому себе, но при этом они изливаются в виде странных предложений, невозможных предложений на будущее. или всё же возможных?
ведь не может же он настолько бездумно давать мне надежду, поселяя что-то ослепительно яркое и светлое в моём сердце, что может погаснуть при одном неаккуратном движении. я смотрю в его глаза, чувствуя, как грубо натянулась струна в моей душе; что, если это ничуть не больше, чем сладкие разговоры? что, если у этих идей нет будущего? мне страшно, мне больно из-за того, как всё может пойти. я уже несколько раз видела пепел и осколки моих желаний, но не знаю выдержу ли ещё раз? и всё же я улыбаюсь ему, позволяя себе верить в чуть больше, даже зная, что по итогу это может сломать меня снова. но я не позволю себе опустить руки снова? если даже я останусь одна после брака, то мне бы хотелось закончить всё с сиэлем. даже если это вызовет новую волну скандала, то уж лучше отпустить всё это сейчас. пока я ещё молода и могу чего-то добиться своими силами, хотя это видится едва ли возможным, ведь я женщина.
- подобный осмотр - это унизительно, но поверь сиэль унижал меня гораздо больше и сильнее. вряд ли это будет хуже, чем тот опыт, чем те мои попытки сблизиться... - прикусываю свою губу, не желая переходить сейчас на столь прозаичную тему. да и кто же размышляет о другом мужчине, когда находится наедине с тем, кто действительно нравится? уверен ли он вообще в том, что это так? я ведь не давала ему каких-то сомнений, что я всё ещё люблю своего мужа? - уж лучше я пройду через ещё один скандал, лучше найду способ выживать самостоятельно, чем останусь рядом с ним. мы оба действуем друг на друга разрушительно. - вот тот вывод, к которому я пришла не так давно и в котором уверилась этой ночью. когда находишься на грани света, то всё остальное внезапно обретает очень чёткие грани...

как и желание быть любимой, которое бесконечно усилилось после того, как николас пришел спасти меня. разве сделал бы это тот, кому всё равно? вместе с этим мягким, цветущим чувством к нему, в душе поселилось совершенно опасная и пылающая страсть. возможно, это желание, чтобы он доказал всё своими действиями? возможно, я просто схожу с ума от одной только мысли, что эта ночь мне только представляется? что, если это исполнение моего желания после смерти? обещание того, что я смогу отыскать покой, если побуду в руках того, кто мне настолько сильно небезразличен. готова ли я к тому, что всё закончится? на самом деле, совершенно нет. но и ждать чего-то, откладывать на другой раз, нет никакого смысла.
поэтому я оказываюсь открыта к любым предложениям, к любым экспериментам, какими бы странными они не казались. помочь друг другу губами и языком? это как раз то, что я желала сделать для него... но всё же иначе? ведь потом он отдаляется от меня, подмигивая, и всё внутри меня сжимается - в сладком ожидании, в непонятной тревоге. мои мышцы напрягаются всякий раз, когда он касается моих ног и моего живота, и я удивляюсь, когда поворачиваю голову и вижу нижнюю часть его корпуса. кажется, моё лицо обретает глубокий оттенок красного, так как всё начинает пылать в невероятном огне. я кусаю свои губы, разглядывая то, что возможно могло войти в меня и... должно быть, это больно? может даже очень? не слишком ли он плотный? тянусь своими пальцами, но не успеваю дотронуться.

сначала его пальцы проскальзывают между моих ног, создавая цепную реакцию из тысячи мурашек, а затем и вовсе касается моего уже разгоряченного местечка губами. я не сдерживаю вздоха, прикрывая глаза; приходится сосредоточиться на своём теле, чтобы не двигаться слишком резко или не пытаться вовсе вынырнуть из-под него. спустя пару минут, когда удается обвыкнуться с ощущениями, я приоткрываю глаза и вижу его напряженную плоть прямо перед собой. это запускает очередную волну напряжения, но я старательно выдыхаю и тянусь пальцами. желаю подарить прикосновение, но он сказал про губы и язык, так что... тянусь чуть выше, обдавая дыханием головку, прихватываю её губами, но это оказывается не очень-то удобно.
- ах... ам... н-ник, постой, - касаюсь его бедер, призывая к тому, чтобы остановиться. - мы можем поменяться местами? я думаю, что мне будет удобнее обвыкнуться сверху? - неловко проговариваю я, не чувствуя себя уверенной ни в чём. кто знает, может и иначе не будет слишком удобно? но я думаю дело просто в неопытности!
и до конца мне оказывается очень неловко, очень стыдно. несмотря на то, что я старалась всё сделать правильно, я не уверена в том, что ему понравилось. всё-таки то, что мне рассказывали, довольно сложно просто взять и повторить. - не сравнится с опытными женщинами, знаю, - лепечу я, пристраиваясь в его объятиях после того, как мы заканчиваем и прижимаюсь поближе. мы все ещё голые, и я всё ещё тяжеловато дышу; было сложно, ведь приходилось сосредотачиваться на нём, дышать через нос, насколько это возможно и выдыхать стоны как получиться. непростая позиция...
приподнимаюсь на руках и подтягиваюсь выше, чтобы поцеловать его и замечаю, что его взгляд стал как будто немного более безумным. может мне лишь показалось? касаюсь его губ пальцами, ныряю пальцем внутрь, очерчивая острые резцы, которые увеличиваются лишь больше. - насколько это беспокоит тебя? - облизываю его губы языком, задевая и зубы. а затем подтягиваюсь ещё чуть выше, склоняя голову чуть набок, чтобы приоткрыть пространство шеи. местечко, которое он прикусывал сегодня, на котором оставил след, всё ещё горит огнём в жажде, чтобы его коснулись совершенно иначе. - ты ведь сможешь остановиться? если так, то я хочу почувствовать это, - возможно, это ревность в отношении сиэля или извращенный интерес? а может и то, и другое.